Слезинка в янтаре

— Ты никуда не поедешь, — сказал он ей строго, и она, обрадованная, исчезла, ушла куда-то к себе. Оля тоже ушла, вот только не знаю куда.

— Сейчас мы поедем на Цветной бульвар, заберем твои вещи, встретимся с хозяйкой квартиры и отдадим ключи. Скажешь, что выходишь замуж, — мягко командовал Сергей.

Уж не знаю почему, но мне это нравилось. Думаю, в глубине души я давно мечтала, чтобы кто-то опекал меня, направлял. Караваеву я доверяла полностью. Что поделать — мы с сестрой действительно разные.

Мой будущий муж не унимался:

— Едем к твоему Пелькину, и ты увольняешься. Думаю, ты не против?

— А что я буду делать? Сидеть дома?

— Тебе надо учиться. И потом, ты же пишешь роман.

О романе я заикнулась сама, когда речь зашла о моем долге. Я же, глупая, надеялась, что верну Оле долг, когда выплатят гонорар. Самонадеянная дурочка!

— Все это несерьезно, не говоря уже о том, что мне не хватает материала. Я слишком рано уехала. Мне вообще стоит туда вернуться, у меня там дело. Надо бы кое с кем встретиться и попытаться спасти одну девушку.

— Я поеду с тобой, если ты не против.

Выдержать еще и этот подарок я была уже не в силах. Мы с Караваевым снова открыли шампанское, и я не помню, когда отключилась. Думаю, никогда в жизни я не чувствовала себя настолько защищенной. Все мои неурядицы решились мгновенно — как по волшебству.

Анна

Савва появился в салоне, когда я уже собиралась закрываться. Я бросилась к нему и, мыча что-то сквозь слезы, обняла его, прижалась.

— Она уехала, деньги не взяла. Она не оценила ничего из того, что я для нее сделала и собираюсь сделать. Она считает, что мы с тобой преступники. Что это мы убили Ирину.

— У меня тоже не самые радостные новости, как понимаешь. Все идет к тому, что она не приедет. Думаю, она боится нас.

— Мы что, чудовища какие-нибудь? Или она забыла, как жила и чем занималась? Она же погибнет там!

— Знаешь, я устал ездить и уговаривать ее. Не мог же я насильно взять ее в охапку и повезти в аэропорт.

— Да, понимаю.

Савва. Я пустила корни в этого мужчину. Доверилась ему, хотя это против моих правил. Сколько у меня было мужчин — все оказывались предателями. Правда, расставалась я с ними легко, должно быть, не любила.

С Саввой все по-другому. Пожалуй, я была бы с ним счастлива, если бы не думала постоянно, что и он когда-нибудь предаст меня, променяет на другую. Ревность и подозрительность отравляли жизнь, не давали сполна насладиться любовью и счастьем.

Савва сделан из того же материала, что и я. Мы с ним читаем мысли друг друга, понимаем без слов. И еще он единственный мужчина, рядом с которым я позволяю себе расслабиться. Именно так — позволяю себе побыть слабой женщиной. Где раздобыть, где купить драгоценные гарантии его преданности и любви? Какой нужно быть, как себя вести, чтобы не потерять его? Сколько лет мне отпущено быть рядом с ним, как это узнать? Как быть готовой к тому, что однажды он уйдет?

— Думаю, она будет молчать, — сказала я. — Ты дал ей денег?

— Само собой. Только мы оба знаем, на что они пойдут. Она сопьется и умрет.

— Получается, она обречена, как ее сестра?

— Но я же не мог не дать ей ничего!

Я рассказала все, о чем узнала от Вали. Что Федор раскопал пещеру и водит туда редких туристов.

— Знаю, Анисимович проболтался. Но Федор скоро уедет к сыну в Сочи, думаю, уже уехал: я подкинул ему деньжат. Правда, те двое, что знают о пещере, наверняка продолжат дело и без Федора.

— Продолжат, если дураки. Вдруг органы пронюхают, тогда пускай они и отвечают за труп. Если мозгов нет.

— Так что с Валентиной?

— Она видела тебя там. Она же отправилась туда, чтобы найти меня.

Я рассказывала Савве о сестре, и сердце сжималось от боли и страха за нее.

— Она совсем другая, понимаешь? Идеалистка! И ей слишком мало нужно. Вот увидишь, будет до старости работать в этой своей кондитерской.

— А ты купи ее, и пусть она будет там хозяйкой.

— Да не нужно ей это. Она не сможет. Растеряется, ее обманут. Потеряет и кондитерскую, и себя. Ей бы, по-хорошему, замуж выйти. Только где она найдет мужа по себе?

— Не понимаю, почему она не подошла ко мне там, в Р.

— Не была уверена, что ты на моей стороне, так она выразилась. Знаешь, по большому счету, она все сделала правильно. Она же ничего о тебе не знает.

— А я говорил тебе: напрасно ты так резко с ней порвала.

— Да ничего я не рвала! Просто хотела, чтобы она сама начала шевелиться.

— Чтобы быстрее разносила свои подносы с кофе? Сама же говоришь: она из другого теста, она поняла твое исчезновение как предательство. Ты ее ранила, да-да, не спорь! Мало того что она живет в Москве одна, без близких, без семьи, крутится как может, снимает квартиру, так еще ты решила потуже закрутить гайки и оставить ее без помощи? А если бы она заболела, как бы ты об этом узнала?

— Она в любой момент могла приехать в Питер.

— Ты уже успела забыть, что сама запретила ей приезжать? У нас же тогда такое творилось — сами с трудом выкарабкались.

— Значит, я ошиблась. Но поверь, я хотела как лучше.