Читаем Слезы Чёрной речки полностью

К своему удивлению, Янис смирился с тем, что проведет предстоящую зиму в одиночестве, не как в прошлые годы. У него накопилось много работы, за которой не хватало времени на раздумья. В записях в дневнике уже не прослеживались боль, тоска и обида на произошедшее и происходившее. Иногда записывая наиболее важные события, не плакал, как прежде. Просто верил, что рано или поздно все будет хорошо. В строчках больше просматривалась радость успеха, чем разочарование за бесполезно прожитое в тайге время. Строил планы на будущее: «Выгнал пуд меда! Теперь у меня есть сладкое. В свободное время делаю новый улей. На будущий год хочу разделить семью. Сентябрь 20, года 1940».

Четвертая зима была обычной: обильные снегопады, трескучие морозы, короткий световой день. Как и прежде Янис ходил на охоту, откидывал снег, топил печь, готовил еду, обрабатывал добытую пушнину. Воспоминания о родных и близких, тоска по любимой девушке уже были не такими острыми. Инга снилась ему, но уже не так часто. Он чувствовал на губах вкус ее губ, трогал руками гибкий стан, хрупкие плечики, вдыхал свежий запах волос и тела. Она что-то говорила, смеялась, звала к себе, но всякий раз ускользала.

Янис просыпался, подскакивал на нарах, готовый тут же встать на лыжи и бежать к ненаглядной подруге. Однако расстояние и причины охлаждали разум: нельзя. До каких пор должен длиться этот запрет, не знал. Все твердил себе: придет весна, растает снег, пойду в деревню, несмотря ни на что.

Пора глухариных свадеб подкралась незаметно. С первым дуновением теплого ветра облетела с веток деревьев комковатая кухта. Выделяя смолистый запах, закачались оттаявшие пихты и кедры. Под яркими лучами солнца просел снег. В первой проталине прорезался говорливый ручеек. Порхая тут и там, запищали мелкие пичуги. Распустив веерные хвосты, защелкали, зашипели, призывая самок, краснобровые глухари. Этой весной на огороде у Яниса собрались уже пять петухов.

С приходом весны прибавилось забот. Кроме промысловых, бытовых и прочих сельскохозяйственных работ, ему нужно было заниматься пчелами, а они отнимали много времени. Полосатые труженицы хорошо пережили зиму. Он понял это, когда вытаскивал улей из зимника. Негромкий, ровный, монотонный гул внутри пчелиного домика подсказывал, что пчелы живы и здоровы, ждут времени, когда их выпустят на волю.

Янис выставил рядом на пни два улья. Первый с пчелиной семьей и второй пустой. Теперь важно было не упустить момент, когда пчелы начнут роиться. Ожидая такой день, занимался огородом. Еще больше расширил площадь посевов. Посадил картошку, лук, морковь, из зерновых — пшеницу и немного овса. В случае благоприятного урожая надеялся есть белый хлеб без экономии.

За работой и заботой незаметно пролетело время. Когда разделил пчел, наступил июль, не успел на встречу со староверами. Не дождавшись его, они приехали сами. Почтительно поздоровавшись, присели на чурки возле избушки. Янис, пребывая в отличном настроении, радовался им как ребенок, без умолку рассказывал о себе. Они, с серыми, потемневшими лицами, явно не в настроении. Предчувствуя недоброе, хозяин спросил причину их поведения.

— Война… — сурово ответил Дмитрий, теребя бороду.

— Зачем война? Какая война? — не сразу понял Янис.

— Глаголят, с немцем.

— Откуда известно?

— Наши на Троицу в мир ходили, к своим.

— Так ведь была ж война с Германией.

— Опять завязалась. По новой.

Замолчали. Новость — что облава НКВД. Оглоушила. Будто сердце тисками сжала.

— По всей Россее мужиков собирают, кто годами вышел, — продолжил Дмитрий. — В деревне, где наши были, шум. Кто сам, добровольно уходит, других по бумажкам кличут.

— А как же вы? — спросил Янис.

— Что мы?

— Вы пойдете воевать?

— Нам не можно. В Писании сказано, что нельзя кровь другого человека проливать.

Нахохлились, как рябчики под дождем. Долго молчали.

— А ты? — прервал думы Андрей, обратившись к нему.

— Что я? — как от неожиданного удара грома вздрогнул Янис.

— Будешь выходить из тайги?

— Не знаю…

Братья внимательно, долго смотрели на него, но ничего не сказали. Заметно, что что-то хотели предложить или высказать, но не смели лезть в душу. Вероятно, решили поговорить позже.

— Одначесь, мы тут тебе соль, крупы привезли. Топор новый, что заказывал, медогонку, — поднимаясь с чурки, перечислил Дмитрий.

— Сейчас пушнину принесу, — в свою очередь ответил Янис, сходил в ледник, принес мешок со шкурками. — Вот! Что за сезон добыл.

Быстро разгрузив лошадей и привязав мешок, братья засобирались в обратный путь. Янис не стал их задерживать, знал, что те не останутся.

— Как собака в желании будет, обязательно приходи! — усаживаясь верхом на Сивку, наказал Дмитрий. — Будем ждать! — и, перекрестившись перед дорогой, попрощался. — Спаси Христос!

Уехали.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сибириада

Дикие пчелы
Дикие пчелы

Иван Ульянович Басаргин (1930–1976), замечательный сибирский самобытный писатель, несмотря на недолгую жизнь, успел оставить заметный след в отечественной литературе.Уже его первое крупное произведение – роман «Дикие пчелы» – стало событием в советской литературной среде. Прежде всего потому, что автор обратился не к идеологемам социалистической действительности, а к подлинной истории освоения и заселения Сибирского края первопроходцами. Главными героями романа стали потомки старообрядцев, ушедших в дебри Сихотэ-Алиня в поисках спокойной и счастливой жизни. И когда к ним пришла новая, советская власть со своими жесткими идейными установками, люди воспротивились этому и встали на защиту своей малой родины. Именно из-за правдивого рассказа о трагедии подавления в конце 1930-х годов старообрядческого мятежа роман «Дикие пчелы» так и не был издан при жизни писателя, и увидел свет лишь в 1989 году.

Иван Ульянович Басаргин

Проза / Историческая проза
Корона скифа
Корона скифа

Середина XIX века. Молодой князь Улаф Страленберг, потомок знатного шведского рода, получает от своей тетушки фамильную реликвию — бронзовую пластину с изображением оленя, якобы привезенную прадедом Улафа из сибирской ссылки. Одновременно тетушка отдает племяннику и записки славного предка, из которых Страленберг узнает о ценном кладе — короне скифа, схороненной прадедом в подземельях далекого сибирского города Томска. Улаф решает исполнить волю покойного — найти клад через сто тридцать лет после захоронения. Однако вскоре становится ясно, что не один князь знает о сокровище и добраться до Сибири будет нелегко… Второй роман в книге известного сибирского писателя Бориса Климычева "Прощаль" посвящен Гражданской войне в Сибири. Через ее кровавое горнило проходят судьбы главных героев — сына знаменитого сибирского купца Смирнова и его друга юности, сироты, воспитанного в приюте.

Борис Николаевич Климычев , Климычев Борис

Детективы / Проза / Историческая проза / Боевики

Похожие книги

Дегустатор
Дегустатор

«Это — книга о вине, а потом уже всё остальное: роман про любовь, детектив и прочее» — говорит о своем новом романе востоковед, путешественник и писатель Дмитрий Косырев, создавший за несколько лет литературную легенду под именем «Мастер Чэнь».«Дегустатор» — первый роман «самого иностранного российского автора», действие которого происходит в наши дни, и это первая книга Мастера Чэня, события которой разворачиваются в Европе и России. В одном только Косырев остается верен себе: доскональное изучение всего, о чем он пишет.В старинном замке Германии отравлен винный дегустатор. Его коллега — винный аналитик Сергей Рокотов — оказывается вовлеченным в расследование этого немыслимого убийства. Что это: старинное проклятье или попытка срывов важных политических переговоров? Найти разгадку для Рокотова, в биографии которого и так немало тайн, — не только дело чести, но и вопрос личного характера…

Мастер Чэнь

Современная проза / Проза / Современная русская и зарубежная проза