Слезы Чёрной речки

— Этому? Лет пять-шесть. Здесь опять надо судить по рогам. К продолжению своего рода марал полностью созревает на пятом году. До четырех лет рога зверя малы и низкорослы. На пятом — вдвое мощнее и выше. Зная примерный рост зверя и высоту его рогов, можно определить, где бы он прошел. Видишь наклоненную рябину? Четырехлетку под ней пройти очень легко. А вот пятилеток будет клонить голову, оберегая корону. Вот посмотри, здесь след обходит рябину стороной, потому что боится зацепиться пантами. Ладно ли я говорю?

— Ладно... — ответил изумленный простотой ответа Андрей, но через некоторое время задал вопрос уже о следах медведя.

— Смотри, дядя Иван, след медведя. Скажи, кто прошел, медведь или медведица?

— Эк человек! — вторил свое охотник. — Какое время года? Конец июня. Какой период у хозяев тайги?

— Медвежьи свадьбы на исходе.

— Правильно. А вот теперь сам сообрази, не маленький. Что делает самка, когда прошло время? — хитро прищурившись, спросил дядька Иван.

— Ну как что... Самца к себе не подпускает... — покраснев в цвет кислицы, ответил Андрей.

— Верно говоришь. Как возьмет самка свое, ни за что самца не подпустит. Кончилась любовь — и все тут! Сколько бы самец ни домогался — все бесполезно. Так вот, после гона она какое-то время ходит сжавшись, как высохший кирзовый сапог. Теперь смотри, видишь, задние лапы зверя накладываются неравномерно, поднутряют?

Действительно, задние лапы медведя накрывали передние не как обычно, след в след, а почти наполовину уходили внутрь, под идущего зверя.

— Так вот это и есть медведица! В этом года огулялась, а на будущий год, в феврале, глядишь, медвежонка принесет, а может быть, и двух! — хитро улыбаясь, закончил свой урок дядька Иван и при этом внимательно взглянул в глаза пария, будто хотел проверить, поверил ли.

В последующие минуты Андрей долго молчал, обдумывая слова старожила. Он впервые слышал о таком выводе, поэтому сомневался. Уж не байку ли ему преподнес старый охотник? Но, с другой стороны, это как-то походило на правду. Но тогда почему дядька Иван так хитро усмехался в бороду? Андрею было непонятно...

Закидывая в сторону чуб, Андрей встряхнул головой и поморщился от боли. Он улыбнулся, поблагодарив судьбу за то, что от удара старателя у него не отлетела голова. Он еще легко отделался — всего лишь одной шишкой. От рукоприкладства Сохатого у Лехи вообще под глазами растеклись сразу два огромных синяка цвета незрелой кедровой шишки.

С каждым поворотом реки они приближались к условному месту, где дядька Иван и Андрей решили оставить Леху. Показать Алексею место старожил категорически отказался.

— Поверь, Андрейка, словам старого человека. Тайна всегда бывает на одного. Если знают двое — это уже не тайна! — мудро рассудил он, но, немного помолчав, сказал: — Я тебе покажу золото одному. А ты, если хочешь, потом можешь показать кому угодно!

То «место», куда привел дядька Иван Андрейку, ничем не отличалось от сотен тысяч подобных полянок, раскиданных по Саянам. Как и везде, вплотную подступающие к ручью хмурые, порой неприступные горы. Такой же кедрач, перемешанный с высокоствольными елями и разлапистыми пихтами. Вымытый дождями и овеянный ветрами скальник, чередующийся с языками плывущего курумника. Нет никакой тени намека на то, что в этом месте когда-то мыли золото.

Но спокойный и невозмутимый старожил неторопливо подошел к стволу одного из кедров, снял с подветренной стороны дерева аккуратно вырезанную кору и, зацепив топором краешек искусно вырубленной ляды, открыл тайник. Заглянув внутрь дупла, дядька Иван удовлетворенно хмыкнул и стал вытаскивать из чрева дерева неизменные инструменты старательского искусства. Поочередно появились два самодельных кедровых лотка, две лопаты и тонкий носатый заступ. Инструмент был в полном порядке, будто его вчера уложили.

Подобные схроны широко применялись не только старателями-золотарями по всей Сибири, но и охотниками, и просто людьми тайги. Таким способом в кедрах могло храниться все что угодно — от инструмента и промысловых капканов до охотничьих ружей. Исключение составляли продукты: что сокрыто от человеческого глаза, отлично воспринимается чутьем таежного зверя.

Между тем дядька Иван знающе огляделся вокруг, подвел Андрея к краю полянки и, указав место неподалеку от ручья, сказал:

— Копай здесь, а я пока разведу костерок.

Подготавливаясь к привычной работе, Андрей снял с себя куртку, по-старательски сплюнул на мозолистые ладони и, ухватившись за заступ, начал аккуратно снимать дерн. Так всегда делали предусмотрительные старатели. Это было необходимо для того, чтобы по окончании работы верхними пластами земли скрыть следы человеческой деятельности от любопытного глаза.