Слезы Чёрной речки

С горы слышится рвущийся шум прыгающего по острым камням ручья. Его несмолкаемый разговор ласкает слух, успокаивает и зовет к размышлениям. Изредка вскрикнет дрозд, пикнет юркая мухоловка, тинькнет проворная синичка, чирикнет вездесущии поползень, с глухим трепетом порхнет с гнезда смененный подругой рябчик, бесшумной тенью мелькнет силуэт вылетевшей на ночную охоту совы. Где-то в черном небе невидимо поет свою запоздалую токовую песню быстрокрылый бекас. Он единственный, кто, противоборствуя законам прошедшей любви, вызывает из насиженного гнезда терпеливую подругу, что своей нежностью и теплотой согревает закованных в скорлупу яиц птенцов. То тут, то там раздается говорливая речь его вибрирующего хвоста, звонкое звяканье да резкий свист крыльев при наборе высоты. Однако напрасны и бесполезны старания раздухарившегося жениха. Никто не отвечает на его настойчивые призывы, никто не зовет его разделить ушедшую любовь. Но бекас неутомим. Он полон сил. Ему кажется, что вот-вот, на следующем круге, что-то должно произойти. И от этого самообмана наполняются силой крылья, чаще бьется сердце птицы и зовет, зовет его к небесам...

На поляне перед избушкой горел большой костер. Жаркие языки метрового пламени жалили наступающие сумерки, дарили тепло окружающим людям и своим танцем очаровывали, завораживали отдыхающие души.

Маша сидела в отдалении от огня и украдкой наблюдала за сидящим напротив Андреем. Она молчала и на вопросы подруг отвечала не сразу и невпопад.

— Ты о чем думаешь? — спросила девушку Татьяна.

— Да так... Ни о чем. Просто комары заедают, — быстро нашлась Маша.

— Садись поближе к костру — будет обносить дымом, — посоветовала Таня и, плавно повернув голову, вновь стреляла глазами в Андрея.

Андрей допивал вторую кружку густо настоянного смородинового чая. Капельки пота выступали на его лице. Андрей дотрагивался до лица рукавом куртки. Он подолгу задерживал взгляд прищуренных глаз на милом лице Маши. А когда их взгляды встречались, утолки губ нервно подрагивали, превращаясь в многозначительную улыбку. От этих взглядов у Маши замирало сердце, душу волновало необъяснимое томление, а руки мелко дрожали. Она не могла долго выдержать на себе этот взгляд, старалась смотреть на костер, на подруг, на темноту и еще куда угодно, но только не на Андрея.

«Почему он так смотрит? Зачем улыбается и что это значит?» — который раз задавала она себе неразрешимые вопросы и, стараясь найти ответ, искала его во взгляде Андрея. Волнение нарастало, и девушка была счастлива. Этот вечер принес ей первые минуты сближения с Андреем.

И пусть это сближение происходит в присутствии подруг, все равно! Пусть будет так! Она желала просто смотреть на него, чувствовать его взгляд на себе. Ей хотелось сидеть вот так всю ночь, чтобы он сидел за костром напротив и чтобы эти минуты складывались в часы, часы в дни, а дни в вечность...

Неумолимое время сгустило сумерки. Накрапывающий дождь перерастал в затяжную противную мокрядь. А это значило, что близилась пора расставания, чего очень не хотелось Маше.

Почти все спали в большом староверческом зимовье. Постепенно стих веселый смех девчат, негромкие разговоры и тихие напевы про молодость и любовь. Не слышится звонкого колокольчика Наташки, которая весь день провела рядом с Андреем: слушала, выпытывала, рассуждала и рассказывала сама обо всем на свете. За день общения с понравившимся ей человеком она выдала и восприняла столько информации, что подобное едва бы выдержал и перенес любой из самых терпеливых людей. Но Андрей выдержал. К вечеру они уже были самыми лучшими друзьями, потому что он ей все разрешал и доверял.

Где-то на перевале за черемшаными полянами забухала, заквохтала вспугнутая капалуха. Тревожно затрещали вездесущие дрозды, и сразу же, поддерживая их волнение, захрипели, зафыркали пасущиеся неподалеку стреноженные лошади.

— Пойду коней посмотрю.

Неторопливо сняв с сучка ружье, он привычным движением подкинул его на плечо и, бесшумно ступая, растворился в темноте.

Маша всегда поражалась походке Андрея, но до этой минуты она не могла понять, в чем заключается эта особенность. Что могло быть интересного в том, как он ходил? И только присмотревшись внимательнее, поняла: Андрей ходил совершенно бесшумно, плавно переступая. Он не шел, а плыл по воздуху, как крадущийся за добычей охотник. Впрочем, он и был хорошим охотником.

Как только стихли его шаги, Татьяна поднялась с земли, закинула за спину косу и, поправив на груди кофточку, хитро улыбнулась Ане:

— Пойду и я прогуляюсь!

Сладко потянувшись, Аня зевнула и, обращаясь к притихшей Маше, спросила:

— Ну а мы что, спать пойдем?

— Я еще немного посижу... — едва выдавила Маша неузнаваемым тихим голосом.

— Сиди не сиди, а сейчас уже ничего не высидишь и не дождешься! Танюха своего не упустит...

— Ты это о чем?