Читаем Слезы Чудовища (СИ) полностью

Любые сильные чувства - издевательство над самим собой. Над своей свободой. Над своей личностью

В побеге от себя я бегу не столько от себя, сколько от кого то другого

Я медленно хороню и загоняю себя в могилу. Самое страшное не это, а то что на пути к этому я не беру от жизни все то что хотел бы взять

Нередко я размышлял на вопросом о том когда я переступлю черту алкогольного опьянения, и стану зависимым от него и перестану получать прежнее отдохновение. Действительность оказалась настолько коварной, что я понял что без алкоголя я обезличен, а с ним я просто одержим своей свободой без ее реализации. Из мышеловки я попал в капкан

прогуливаясь по парку я внезапно пришел к выводу что это и есть моя жизнь - бродить, размышлять, вдыхать ароматы весны и осени, месить ногами грязь. Вместо этого я вынужден учиться и работать, и в оставшееся от всего этого время предаваться жизни. Хотя в сущности, я то знаю что даже это не то чего я хочу

Уют, домашний очаг, любовь - и в противоположность ему вечное пьянство, одиночество, страсти и скорби и разрывающая сердце трагедия всей жизни. Я хочу и того и другого одновременно. Оставить позади себя несчастья - большее о чем я мог мечтать, но я неизменно и будто бы по привычке возвращаюсь к ним

Недавно пришел к выводу что мне совершенно не хочется общаться даже с людьми начитанными и интеллектуально развитыми. Я больше не испытываю жажды в этом. Я бы предпочел поддерживать отношения с несколькими и отослать бы подальше все остальное. Все равно никто так не поймет ни Гераклита, ни Анаксагора, ни Демокрита так как понял их я. К чему тогда тратить время?

Философия поочередно вызывает то приступ тошноты, то острую жажду и необходимость в ней

Пока я брел по кладбищу, меня внезапно осенило: какая честь и какое счастье не быть захороненным! Тысячи несчастных вне зависимости от рода занятий и образа жизни, социального положения и личных качеств вынуждены обезличенно и чинно лежать под памятниками и крестами. Мое присутствие здесь явно не внесет красок в общую жизнь. Как банально и пошло лежать здесь. Омерзительное место. Смерть уравнивает, но когда идешь по кладбищу возникает ощущение будто попал в час пик

Учение Аристиппа самое практичное и вместе с этим самое неизбежное. Не по своей воле мы вынуждены приспосабливаться к мироустройству. Это одновременно и похабно, и зрело. Почти как похоть

Не раз я приходил к мысли остаться во сне навсегда. Но все чаще и чаще меня посещают сны лишенные смысла, почти такие же серые как моя жизнь

Проанализировав - разрушить

Нуждаться в чувстве жалости к себе даже при явном успехе

Самые глубокие бездны отчаяния спустя время кажутся сущей безделицей

Самое страшное - остаться тем кем ты являешься сейчас

У меня паралич слога - какие мысли порой будто вихри проносятся у меня в голове! Но им не суждено увидеть свет на бумаге

Вечный пир души в пароксизме отчаяния

Пустота - от нее мы ушли, и со временем в нее вернемся

Отойти от ненависти к сухому презрению. От желчи к усмешке. От ярости к безразличию

Не буду писать то чего я хочу. За полгода записав самое драгоценное на бумагу, я потерял последние радости своей жизни

От тех кто доверил бы своему лучшему другу свою жизнь, тот почти наверняка отказался

Мы живем в обмане. Любой моралист идейно мертв

Меня постоянно преследует страх не успеть что то сделать. Будто я стою на пороге смерти

Верующий ищет Бога везде, даже там где он не предусмотрен

Общаясь с нищим ты становишься нищим, общаясь с веселым ты становишься веселым, общаясь с сильным ты становишься сильным

Я вижу человека с которым я общаюсь. Я знаю что сейчас проходят бесценные минуты сладостного общения - того что помогает мне на время отрешиться от своих бед и забот. Я смотрю в глаза этого человека и понимаю, что сейчас я самый счастливый человек на свете. И я понимаю что по прошествии даже получаса, из моей памяти изгладится это событие

Рвать свою душу, и дарить близкому человеку ее по кусочкам

Обуреваемость страстями... Страсть делает наше существование невыносимым, но жить без нее еще большая пытка

Только общаясь с тем кто мне дорог я воскресаю от вечного сна своей души

То же что и всегда. Часы кропотливого труда ради нескольких минут радости, тысяча дел ради нескольких теплых слов

Академичность повествования принуждает к собранности и сконцентрированности на чтении. Это то что не позволяет глупцам читать дальше положенного, и то что постоянно раздражает меня. Я посрамлен тем фактом что меня испытывают, несмотря на то что я вхож в эти сферы мышления

В голове вместо мыслей зияющая пустошь. Выжженная земля и голые ветки деревьев

Затвор спасает от безумцев - но не спасает от самого себя. Оказавшись наедине с самим собой испытываешь порой совершенно разные ощущения. Но ощущение вечной тоски, апатии, и душераздирающей пустоты не покидает меня никогда

Перестать ценить самое драгоценное в своей жизни... Настоящее проклятие для того кто потерял самого себя. Память с каждым годом все менее услужлива. Она отказывается запоминать любимые впечатления и сладостные моменты жизни

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное