Слезы Эрии

Шеонна вернулась в столовую как раз к тому моменту, как Элья разлила по чашкам жидкость сливового цвета. От напитка исходили сладкие ароматы цитрусовых и вишни, в чашках плавало несколько цветочных лепестков.

Заметив мое замешательство, граф Эридир пояснил:

– Раньше рейруд рос по всей территории Гехейна, и каждый мог испить чая из его листьев. Правильно заваренный отвар, употребленный перед сном, позволял видеть вещие сны. И те, кто мог их понять, становились поистине великими. Но ксаафанийским ведьмам претила мысль, что какие-то людишки пытаются сравняться с ними в Знании, и они наслали хворь на это чудесное растение. Теперь рейруд можно найти лишь на некоторых островках Ксаафании, и стоят его листья практически как жеребенок.

– Чушь все это, – вмешался в разговор Шейн, и граф смерил его добродушной улыбкой, словно ребенка, которому простительно чего-то не знать в силу своих малых лет. – Если бы это действительно работало, то наша знать бы уже закладывала свои состояния, лишь бы получить эти чаинки. А так это всего-навсего развлечение на пару вечеров.

– Ты невнимателен к моим словам, Шейн, – парировал граф. – Чтобы знать будущее, недостаточно видеть сны – их нужно уметь читать. А это доступно не каждому, такой дар не получают в подарок от Коллегии – с ним рождаются. Да и листья рейруда нужно правильно заваривать, и, к счастью, у нас есть ксаафанийка, знающая в этом толк. – Граф отсалютовал Элье и залпом выпил свой чай.

Его примеру последовали все остальные, даже Шейн, не верящий, что рейруд способен открыть людям их судьбы. Я прильнула губами к чашке и ощутила горький вкус, который никак не сочетался со сладким ароматом лепестков, плавающих на поверхности. Я скривилась, но осушила отвар до дна.

Граф Эридир покинул дом далеко за полночь.

Я зашла в спальню, и Слеза Эрии на прикроватном столике приветливо вспыхнула. По меркам всего дома комната была крошечной, но мне она казалась необъятной. Желтоватый свет от кристалла, будто жидкое золото, стекал на пол и на темно-синее одеяло, застилавшее двуспальную кровать, к которой я до сих пор не могла привыкнуть, – на ней было слишком много свободного места. Мне хватало маленького диванчика в доме Терри, лежа на котором я могла упереться спиной в стену, забиться в угол и почувствовать себя хоть немного защищенной.

В этой комнате все будоражило мои многочисленные страхи: темные углы, куда не доставал свет кристалла в лампе, горевшей всю ночь, или пустое пространство под высокой кроватью, откуда веяло холодом. Я могла уберечься лишь от одной пугающей меня вещи – зеркала, стоявшего возле шкафа. Накинутое на него тяжелое одеяло не позволяло видеть игры теней на серебряной поверхности.

Сейчас я как никогда ощущала себя слабой и никому не нужной. Забравшись под тяжелое одеяло, я обхватили себя руками, пытаясь унять дрожь, и не заметила, как погрузилась в сон.

Я знала, что это был сон. В реальном мире, каким бы волшебным он ни был, снег не бывает таким ослепительно белым – и уж тем более теплым. Я шагала по земле, мои босые ступни утопали в мягкой снежной пелене, но стоило оглянуться – и мне не удавалось отыскать собственных следов. Неподалеку журчал, извиваясь, тонкий темный ручей, и я медленно двигалась по его течению.

Внезапно меня пробрал необъяснимый животный страх. Я резко остановилась, увидев крупного волка.

Я не заметила, как оказалась на расстоянии вытянутой руки от зверя, и не понимала, как не разглядела его черную шкуру среди этой бесконечной белизны.

Волк, не замечая моего присутствия, жадно лакал воду из ручья.

Я попятилась, и снег скрипнул под ногой, сделавшись обжигающе ледяным и плотным. Зверь дернул ушами и повернул массивную голову в мою сторону. Его глаза излучали призрачное бирюзовое свечение, от которого перехватывало дыхание.

Волк не нападал, но его взгляд пугал сильнее острых, как лезвие, клыков.

Неосторожный шаг – и моя нога соскользнула в ручей. Вода показалась горячей и слишком вязкой. Я опустила взгляд и, к своему ужасу, обнаружила, что стою по колено в алой жидкости, от которой исходят неприятные металлические пары.

Кровь.

Из груди вырвался истошный крик. В ту же секунду под ногами разверзлась пропасть – и я с головой рухнула в реку.

Мальчик, который любил ее ложь

200 год со дня Разлома

10-й день шестого звена

Мальчик сидел на краю деревянного настила и не сводил взгляда с темной полосы горизонта – там, где океан леса обрывался голубыми водами Беспокойного моря. У подножия горы бушевал ветер. Старые сосны стонали под его неистовым напором. Здесь же, на вершине, царило безмолвие, и высокая трава колыхалась, лишь когда мальчик задевал ее босыми пятками.

Женщина села рядом, накрыв плечи ребенка тяжелым вязаным пледом. Едва уловимым движением она смахнула каштановую прядь со лба мальчика и невольно вздрогнула: его кожа была холоднее горного снега.

– Почему она плачет, мама? Ей больно?

Сердце женщины болезненно сжалось.