Слезы Магдалины

Ответ: Он не ищет их крови, поскольку может жить без этой поддержки, но приходит к ним и берет у них кровь, чтобы усугубить проклятие ведьмы и не дать ей забыть о заключенном договоре. А поскольку он дух и князь воздуха, то он может прийти к ним в любом обличье, которое получается из частичек сконцентрированного загустевшего воздуха. И так он принимает облик любого живого существа. Создать же что-нибудь не в его власти, ибо сия способность принадлежит только Богу. Однако для того, чтобы сосать кровь ведьм, дьявол входит в тела реальных существ из плоти и крови и заставляет их (находясь внутри) делать то, что ему нужно. Он приводит в движение органы их тела, в кого бы он ни вошел – в кошку, крысу или мышь, – так что они говорят с ведьмами, и так заключает с ними договор.

Бетти выбралась из дому. Решение это зрело давно, пожалуй, с самого первого раза, когда она валялась на грязных простынях, скуля от боли и унижения.

Тогда она еще умела плакать. Тогда она не знала, что слезы лишь дразнят человека, который притворялся ее отцом. Тогда она пыталась ненавидеть.

Ни слезы, ни мольбы, ни ненависть не спасли. Постепенно измученная душа уползала, разум гас, а вместе с ним и желания. Постепенно Бетти привыкала. К вспышкам гнева, предугадать которые было невозможно, к приливам нежности, еще более отвратительной, чем гнев. К собственной беспомощности, что и в первом, и во втором случае приводила отца в восторг.

Бетти не знала, как и когда получилось, что ей стало все равно.

Но происшествие на берегу, вид коровьего черепа, измазанного – теперь Бетти в этом не сомневалась – кровью и свечным воском, припадок Абигайль Уильямс пробудили уснувшую душу к жизни.

Страх? Нет, Бетти не боялась колдовства.

Предчувствие? И предчувствий она не испытывала.

Просто вдруг стало понятно, что она, Бетти Хопкинс, никогда не сумеет вырваться из вороньей стаи, как никогда не сумеет притвориться одной из них. И давно забытое решение вновь стало единственно возможным.

Несколько дней она выжидала, пытаясь вести себя как прежде. Получалось. Отец, расслабившийся и успокоившийся, перестал носить ключи на поясе, припрятав связку в тайник.. Думал, Бетти не догадается. Догадалась: она тоже успела хорошенько его изучить.

Действовать следовало ночью. Чтобы не нашлось того, кто бы остановил.

На улице холодно. Ветер бродячим псом то ластится, то кусает за босые ноги. И те леденеют. И пальцы не гнутся. И страшно вдруг... нет, не поддаваться. На конюшню. Пустая внутри, щелястая стенами, как рот бродяги.

Петлю сплести, узел покрепче. Забраться на загородку. Перекинуть через стропила. Надеть на шею и... Шагнуть.

Жесткая веревка обвилась вокруг горла, сдавила, сжала, соскребла шкуру и, натянувшись струной, лопнула. И тут же раздался знакомый голос:

– Зачем ты так, Бетти? Убивать себя грешно!

– Да. Очень грешно.