Слёзы мира и еврейская духовность (философская месса)

Поэтому отношение русских духовников к «Протоколам» выходит далеко за пределы простой оценки этой un fauх (фальшивка). В специальной литературе авторитетным числится изыскание английского историка Нормана Кона "Благословение на геноцид. Миф о всемирном заговоре евреев и «Протоколах сионских мудрецов» (русский сокращенный перевод 1990 года). Н. Кон с характерной западной дотошностью показал «Протоколы» как злостный вымысел и навет на евреев, выявив принципиальное авторство в подлоге провокатора П. И. Рачковского или фанатика С. А. Нилуса. Тогда как русские исследования (С. Г. Сватиков, В. Л. Бурцев, П. Н. Милюков, Б. И. Николаевский, Я. Л. Юделевский, Ф. И. Родичев) содержательно имели другой вид и более масштабный идейный замысел, при котором проблема авторства и происхождения «Протоколов» остается частной задачей. О. Будницкий считает, что начало здесь положил С. Г. Сватиков, который, располагая административными полномочиями от Временного правительства, выполнил филигранный документальный анализ происхождения «Протоколов сионских мудрецов» и вскрыл омерзительный образ их автора — профессионального провокатора П. И. Рачковского. Без скрытого, но вполне угадываемого, какого-то теплого чувства к евреям невозможен был эмоциональный настрой этого замечательного исследования. От Сватикова тема «Протоколов» попала в сферу интересов другого русского историка — Владимира Львовича Бурцева, — едва ли не наиболее оригинального общественного деятеля России XX века — грозы провокаторов царской охранки и революционных партий, разоблачивший, как считается, три десятка провокаторов различных мастей и в их числе «великого провокатора» Евно Азефа, за что заслужил прозвище «Шерлока Холмса русской революции». Бурцев первым стал говорить о связях В. И. Ульянова-Ленина с немцами, обеспечивших вождю революции возвращение в Россию из-за границы, и Бурцев считал Ленина и прибывших с ним революционеров изменниками родины. Среди лидеров организованного отпора Бурцев отличался повышенно эмоциональным неприятием любых антисемитских выпадов и мало кто, подобно Бурцеву, смело и громко порицал белое движение за акты антисемитизма. В письме к генералу А. И. Деникину, командующему белой Добровольческой армией, Бурцев писал: "Я убежден, что еврейский вопрос, неправильно поставленный, нанес освободительному антибольшевистскому движению страшный вред. Глупые «Протоколы», несмотря на свою ничтожность, и в России в Добровольческий период нашей борьбы с большевиками, и в Германии, как и в других странах, играли и играют огромную роль. С ними нужна упорная борьба". Эту борьбу Бурцев вел с такой же страстностью и самоотверженностью, с какой он выступал против русского большевизма (кстати, В. Л. Бурцев был первым, кого арестовала новая власть после переворота 25 октября 1917 года), а впоследствии против германского фашизма. О. Будницкий отмечал по этому поводу: «Столь же безупречно он провел расследование о происхождении „Протоколов“ и после выхода в 1938г. в Париже его книги на эту тему проблему можно было бы считать окончательно закрытой, если бы она сводилась только к логике и научной добросовестности» (1999, с. с. 364, 363).

Однако организованный отпор как общественно-гражданское явление проявил себя в качестве производного от русско-еврейского симбиоза не только в пределах России, но он стал источником события международного масштаба, но, — что показательно, — и оно не было отмечено академической историографией. В 1934 году в городе Берне местная еврейская община под влиянием русских евреев, эмигрировавших в Швейцарию, возбудила судебное дело против швейцарских нацистов, распространявших и пропагандировавших «Протоколы сионских мудрецов». В качестве эксперта со стороны защиты выступал глава нацистского ведомства пропаганды Германии полковник Ульрих Флейшауэр, а со стороны обвинения экспертный совет составили русские знатоки «Протоколов» — Сватиков, Бурцев, Милюков, Николаевский и представители русского еврейства — Хаим Вейцман, Генрих Слиозберг и И. М. Чериковер, только русско-еврейский симбиоз собственной персоной, и отсутствие представителя европейской диаспоры при этом симптоматично. Бернский процесс окончился победой обвинительной стороны и суд признал «Протоколы сионских мудрецов» «подделкой, плагиатом и бессмыслицей». Однако этот вердикт поверг аналитиков в замешательство, — недоумевал даже эрудированный О. Будницкий: «Сейчас, после Холокоста, трудно понять, зачем был затеян этот процесс. Кого и в чем хотели убедить его организаторы? Мало-мальски мыслящему и знакомому с литературой вопроса человеку было ясно, что „Протоколы“ — фальшивка, использовавшаяся с определенной целью. Для распространителей „Протоколов“ судебное решение не имело никакого значения — оно ни в чем не могло их убедить, тем более заставить отказаться от антисемитской пропаганды» (1999, с. 25).