Слезы Моря

Подумать над этим не получилось, так как появился магистр Сир, неизменно закутанный в темно — синюю мантию. Он поправил очки на носу, дунул, создавая мираж… В общем, ректор Нарис решил усилить нашу подготовку, потому что выбираться из иллюзорной пустыни, где гуляют самумы, а потом — из джунглей, полных ядовитых змей, мне не показалось простым занятием.

На обеде измученные студенты клевали носом и хмурились, представляя, что нас ждет дальше. Но, видимо, на два часа преподаватели сдались. Как иначе объяснить появившуюся в расписании пару по стихосложению? Неунывающая Лотта, успевшая отдохнуть, весело смеялась, усаживаясь за парту и доставая листы и перо с чернилами. Я попыталась успокоиться и не проклинать все на свете. Создание рифмованных строк мне совсем не удавалось. Лучше бы добавили лишнее занятие по верховой езде. Нет, же! Наши преподаватели уверены, что помимо воинского умения, будущие выпускники должны себя безукоризненно вести в обществе.

Отчасти они правы. Многие из нас отправятся служить королю или аристократам, поэтому этикет лишним не будет. Но зачем кадету Военно — морской Академии учиться писать стихи и играть на флейте или лютне — не понимаю. Лотта, правда, говорит, эти инструменты можно использовать на крайний случай вместо оружия в борьбе с нежитью, когда меч заржавеет.

— Готовы?

Профессор Лаванда вошла в аудиторию. Не здороваясь, остановилась возле первой парты, привычно поправила роскошный, расшитый золотыми нитями, камзол, предвкушающее сверкнула изумрудными глазами, небрежно отбросила косу за спину. Темные длинные локоны до колена, едва удерживаемые жемчужной нитью, мелькнули и исчезли. Они давно являлись предметом зависти всей женской половины Волчка.

С виду преподавательница казалась милой и красивой, но на занятиях… Ее боялись все, потому что она имела скверную привычку отдавать написанные нами строки магам, которые создавали из них заклинания. На их месте я бы давно отказалась от столь сомнительного удовольствия, но разве можно сказать об этом профессору Лаванде? Говорят, она голыми руками способна задушить медведя, если тот сам не сбежит от страха.

— Чудесно! Тема сегодняшнего занятия «Ручей». Жду от вас к концу пары по три варианта четверостишия.

Мы дружно подавили стоны и проклятия, проследили, как профессор Лаванда сядет за стол, и принялись… мучиться. У меня со словом «ручей» рифмовался глагол «убей». Сочинив к концу пары что‑то маловразумительное, я сдала лист и поспешила на другое занятие.

К вечеру я не чувствовала ног от усталости и сразу же после дополнительной тренировки, на которую мы честно отправились с Лоттой, уснула.

Следующие дни слились в один — бесконечно длинный, наполненный постоянными тренировками с оружием и без него, верхом на лошади и в воде, муштрой и зубрежкой устава. Через двое суток, когда нападение на Кардос повторилось, и погибло еще двадцать человек во главе с пятью магами, мы стали вставать за час до рассвета и ложиться спать после полуночи, так как количество занятий по боевой подготовке увеличилось. Плюс по двум основным дисциплинам — нежитеведению и боевой подготовке сделали внеплановый зачет.

Я не высыпалась, а когда ложилась, проваливаясь в забытье, мне снились ожившие мертвецы, загрызни, призраки и мантикоры.

Все остальные проблемы отступили на задний план. По сравнению с тем, что над городом нависла беда, они казались мелочными. Когда мы с Лоттой вышли в выходной прогуляться, Кардос показался слишком тихим. Часть лавочек была закрыта, неунывающие лоточники бродили по улочкам, предлагая товар. И ветер по — прежнему нес с моря запахи сырости и рыбы.

Лотта, которой назначил свидание один из студентов Волчка, довела меня до нужной таверны, и мы распрощались. Я вошла внутрь, невольно сощурилась от царившего полумрака.

Хозяин «Золотой медузы», высокий и худощавый мужчина, напоминающий художника с набережной, зачем‑то предпочитал держать ставни закрытыми, позволяя огаркам свечей плавиться в чашках на столах. Это днем‑то!

— Леди кого‑то ищет? — уточнил он, едва я прикрыла дверь и оглянулась.

— Она ко мне, Вер.

Голос Ала, появившегося рядом, звучал спокойно, но немного устало. Сам он, одетый в темно — синий плащ, скрывал лицо под капюшоном.

— Пошли наверх.

Он развернулся и направился к лестнице, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Ал добрался до конца коридора, открыл последнюю дверь ключом, кивком указал на нее.

— Есть хочешь?

— Нет.

Он вздохнул, откинул капюшон.

— Я, кажется, предупреждал тебя насчет лжи, Трин.

Я промолчала. Как ему сознаться, что платить нечем? Небольшой стипендии при наличии отличной успеваемости и отсутствия дисциплинарных нарушений едва хватало на одежду, так как находиться в форме студентки Военно — морской Академии при выходе в город, не разрешалось. У Лотты я деньги брать отказывалась, а с подработками в последнее время туго — таверны из‑за появления нежити рано закрываются. Да и лето закончилось, а оно обычно приносило немалый доход от заезжих торговцев. Про нехватку времени промолчу.