Слезы навий

– Вредная ты девка, – погрозил ей старик кулаком. – Я от беды лихой в лесу сберечь не могу. Я домовой, а не лесной! Вот в доме я силу имею, в своем доме. А в лесу я силу отколь возьму?

– А здесь зачем?

– Так девчата молодые, одни в глуши. Мало ли чего.

– Значит, с нами пойдешь? – сощурилась Ника.

– С вами. – Тихон смотрел на нее подозрительно, чувствуя подвох в вопросе.

Ника удовлетворенно кивнула, подняла с земли ножичек и бросила к ногам старика. Тот побледнел, догадываясь, подхватил бороду, закинул за плечо.

– Даже не думай!

– Так ты волосенками все листья и сучья соберешь! А если за пень какой зацепишься? Там мы тебя и оставим, будешь не домовой, а пеневой.

Тихон, покрепче прижимая бороду, бросился за куст. Хорь трясся от смеха, прикрывая лапами рот. Тимир хохотал в голос.

– А ведь права она, старик!

– И не думайте! – из-за куста провозгласил домовой.

– Значит, ты не с нами! – подвела итог Ника. – Думаешь, возиться будем? Не будем.

Аглая погрозила ей пальцем.

– Хватит! – прикрикнула на Тимира. Поднялась, взяла нож в руки. Как бы там ни было, а Ника и верно права.

– Брось нож! – взвизгнул домовой, выглядывая из-за ветвей.

Аглая развела руками, приближаясь. Старик всхлипнул:

– Ты хоть по локоть-то оставь, что ж я за домовой без бороды?

Аглая кивнула. Старик сокрушенно опустил голову, вышел и закатил глаза.

– Вот и все! А ты боялся. И даже лучше тебе так! – увещевала Аглая, направляясь с прядью бороды к костру. Тихон кинулся следом, смахивая со щек слезу, подпрыгнул, выхватил бороду и сунул ее в глубокий карман кафтана.

– Мое! – И тут же сел, отвернувшись от всех.

Ника подошла, похлопала Тихона по плечу:

– Борода не рука, отрастишь.

Он посмотрел на нее обиженно, хлюпнул носом, подобрал брошенный кусок хлеба, стряхнул с него землю и начал жевать.

– Тимиру еды отнеси, – толкнула Нику Аглая. Та кивнула, взяла нарезанный бутерброд и направилась к Тимиру. От хлеба он отказался, съел мясо, запил кипятком и снова, закутавшись, отвернулся.

– Слышь, Тихон. – Ника вернулась к костру, присела рядом со стариком. – А домовые спят?

Он пожал плечами.

– Сколько помню, все бодрствую. – Погладив остриженную бороду, он тяжко вздохнул.

– Вот и хорошо, – тут же кивнула Ника. – Значит, сторожить будешь, да за костром смотри.

– Это мы можем. Костер, он что в лесу, что в печи, одно слово – огонь. – Старик взял ветку, дунул, та осыпалась ровными прутиками.

Глаза Ники расширились. Она быстро глянула на Аглаю, та только вздохнула. Чему уже удивляться? Здесь и хори кулаком погрозить могут, и старики домовыми оказываются.

– Вот видишь, и в лесу от тебя польза.

Старик зарделся. Посмотрел на Нику снисходительно. Может, и не такая плохая девка.

– А мы, пожалуй, спать, – демонстративно зевнула Ника. Достала из сумы плащ, отошла на пару шагов от костра, начала расстилать. – И как на сырую землю укладываться, – простонала, подкладывая под голову руки. Старик фыркнул. Аглая достала свой плащ, покрутилась, устраиваясь поудобнее. Тихон подошел, щелкнул пальцами. Трава под Аглаей стала мягкая, как перина.

– А Нике?

Старик насупился.

– Не злая она…

Тихон вздохнул и щелкнул пальцами.

– Ох ты ж! Это как так? – Ника оглянулась, ее взгляд встретился со стариковским. Она хмыкнула. Потом улыбнулась, подмигнула: – Спасибо… Тихон.

Ворочалась Аглая долго, раскачивал над головой ветвями темный лес. Ни одной звезды сквозь сучья не видно. Только костерок трещит да старик домовой разговаривает. Поначалу решила – сам с собой, но услышала в ответ тихий писк – с хорьком! Странный мир, дикий и… волшебный. Только волшебство жуткое. С мерцающими тьмой глазами. Со зловещими байками и пугающими напутствиями…

– Тихон! – тихо позвала Аглая, поняв, что уснуть ей не удастся.

Старик и хорь смолкли. Домовой подковылял к Аглае:

– Не спится, девочка?

Она покачала головой:

– Деда, ты мне расскажи про мир ваш.

Старик вытер руки о кафтан, присел рядом:

– А что ты узнать хочешь?

– Об Обители, о том, как ведьмы пропали, и почему их в бедах ваших винят. О жрецах.

Старик задумался. Скользнул взглядом на хоря, и тот, почудилось Аглае, горестно вздохнув, кивнул. Потом метнулся, сунулся под плащ, прижался к груди Аглаи, согревая. После высунул мордочку и уставился на старика. Тихон помолчал, вычерчивая на земле знаки закопченной палкой, почесал густую бровь.

– История произошла…

– Какая история?

– Ясно какая. Любовная!

Аглая так и замерла.