Слезы навий

– Ну и что, что ведьма? Дара у меня нет. – Аглая упрямо смотрела на взбешенного Тимира. Как сказать, что она чуть не умерла здесь, рядом с ним, когда он перестал дышать? Что поняла, как страшно ей увидеть его поглощенным. Еще страшнее чувствовать, как гулко отбивает сердце, когда он рядом, и знать – вера в то, что он дойдет до Обители, ничтожно мала. Это сегодня его Ника спасла, а завтра? А она, Аглая, так вообще ничего сделать не сможет одна, потому что не переняла дара от бабушки. И она боится, хочет сбежать от этого, закрыться от всего в спокойном мире Игната.

Тихон стоял в углу и качал головой. Ника сидела за столом, с отрешенно-ледяным спокойствием потягивая чай из деревянной треснутой кружки. Хорь метался от Тихона к Аглае и с надеждой заглядывал в глаза.

– Я только и хотела – вернуться домой… быть с близкими.

– А он пообещал вернуть тебя домой? – Ярость на лице Тимира сменилась издевательским интересом.

Она не выдержала, отвела взгляд:

– Я буду рядом с близким, родным мне человеком!

– Близким? Родным? – взвыл Тимир и зло саданул кулаком по столу. Ножки покосились, и деревянная столешница рухнула.

Хозяин лавки бросился к разъяренному Тимиру:

– Не губи, господин!

Тимир схватился за голову:

– Где он был, твой близкий и родной, все это время? Ты спрашивала, как так вышло, что друг его мертвяком по лесам шастает, а он в местных кабаках отдыхает и ханку жрет?

– Они разминулись, – боязливо покосилась Аглая на Нику, но та, казалось, совсем уже не переживает о Стасе. Хотя разве она Ника?

– Да? – Тимир сложил руки на груди. – Знаешь, я охотно верю. Ему же, как я понимаю, не впервой бросать… близких и родных!

Аглая побледнела:

– Ты не смеешь так о нем…

Он шагнул близко, вцепился в подбородок Аглаи, заставив смотреть на него. Серые глаза потемнели, дыхание стало прерывистым, с хрипотцой.

– Дура! – сказал с чувством и отпустил. Отступил от нее слишком быстро, сжав кулаки. – Цепляешься за прошлое, за жизнь, которой у вас с Никой уже никогда не будет! Просто девчонка, маленькая, потонувшая в своей придуманной от ничегонеделания любви, которой на самом деле и нет. Иначе и тебя бы сейчас здесь не было…

– Оставь ее, – поднялась Ника, подошла к Аглае, усмехнулась в лицо. – Спасибо за зелье не говорю. Идем, Тимир, – положила руку ему на плечо. И от этого жеста Аглае стало не по себе. Слишком уж уверенный, собственнический жест.

Тимир не сопротивлялся, скривил губы в саркастической ухмылке, не отстранился. Лишь слегка кивнул на прощание:

– Тихон, ты с нами?

Домовой кинул на Аглаю сочувственный взгляд, пожал плечами и уныло побрел вслед за выходящим. И только хорь метался туда-сюда, пищал, заламывал лапы. Остановился посреди лавки, вздохнул горестно, махнул хвостом по мордочке, скидывая слезу, и поскакал следом за Тихоном.

И только когда хлопнула закрывающаяся дверь, Аглая позволила себе судорожно, навзрыд выдохнуть. Опустошенно опустилась на лавку у разбитого стола. Как же так вышло? Вот оно вроде мирное будущее рядом, в доме на соседней улочке. Будет ждать ее, улыбаться до боли родной улыбкой. И никто, никто не рад за нее! А она сама рада? Сердце рвется следом за ушедшими. И душу щемит так, что сил нет держаться. Оттого и слезы бегут ручьем. Разве ж они поймут? Она просто не может быть рядом… Она боится, она так долго боялась. Ника уже не Ника. Тимир того и гляди поглотится. И она останется одна! Одна в чужом мире! А с Игнатом спокойно. Он обещал. Он никогда не оставит ее… Она никогда не останется одна. Но ведь уже оставлял! Там, у болота… Он бросил ее и Нику… А Ника… Пусть она уже чужая, но ведь они столько прошли вместе. Она просто развернулась и ушла. И Тихон, и хорь, и… Тимир.

И уже саму не радовало вновь обретенное счастье быть рядом с «близким и родным». Близким и родным? Такими последнее время были Ника, Тихон… и Тимир.

Они ушли. Их больше нет.

Аглая поднялась. С тоской посмотрела на дверь. Рвануть следом, догнать и сказать, что ошиблась. Они важнее. Они родней и ближе… Быть до последнего вдоха Тимира рядом. Резать ладони и трясти ту, что заняла место Ники, чтобы она возвратила его! И может, они все же дойдут до Обители… А там… там… Кто там? Если ведьма она сама? И перед глазами встало страшное лицо поглощенной жрицы. Такими пустыми глазами будет смотреть на нее Тимир. И все же… Аглая поднялась, рванула к двери – встретилась лицом к лицу с входившим в лавку Игнатом.

Игнат поторапливал.

На улице уже стемнело, но в отличие от прежнего дня не было слышно пения, не ходили люди. Непогода, разыгравшаяся со вчерашней ночи, разогнала народ. Кому хочется прогуливаться на сыром стылом воздухе, да к тому же по слякоти.

В поселковом доме Игната было тепло. Уютные шторы на небольших оконцах, меха на полу и диванах. Кровать под широким балдахином. Аглае никуда не хотелось. Но Игнат тянул.

Кинув Аглае плотный плащ, подбитый мехом, улыбнулся:

– Ты прекрасна.

Еще бы. Ритка уложила ей волосы в локоны.