Слезы навий

Аглая изменилась в лице. Женщина, устремившаяся к ней, была страшна. Испещренная глубокими бороздами кожа свисала с уродливого лица. Огромные полоумные, провалившиеся вовнутрь белесые глаза с бешенством смотрели на остолбеневшую на входе девушку. Поглощенная нервно засмеялась скрипящим голосом, растянула кривой рот и протянула к Аглае костлявую руку, выглядывающую из изодранного рукава балахона.

Хорек среагировал первым. Увидев Аглаю, зарычал и кинулся на нежить. Остервенело вцепился в протянутую руку. Поглощенная жрица взвигнула, махнула рукавом, стряхивая зверька, он раскачивался тряпочкой, рычал, но не отпускал. От Тимира к ней метнулась тьма. Поглощенная схватила хоря за хвост, оторвала от руки вместе с куском ткани и плоти и швырнула во тьму улицы, тот взвыл от боли. По руке жрицы заструилась темная густая кровь. Она устремила ненавидящий взгляд на Аглаю.

Слова жуткие, рвущие потусторонним визгом ушные перепонки, вылетели из перекошенного рта жрицы. Вокруг Аглаи все померкло. Воздух стал густым, болезненно сжались легкие, не давая дышать. От стоявшей в шаге поглощенной пахнуло смрадом. Аглая пошатнулась, кроме серой вонючей мглы она больше ничего не видела. Повинуясь неведомой силе, сделала шаг и протянула руку навстречу жрице.

Ничего нет. Ни мира, ни ее, никого вокруг.

Только мгла. А в ней глаза, пылающие ненавистью и злобой.

Аглая сделала еще шаг. В мозгу сверкнула иглой яркая боль.

Жуткий заговор поглощенной въедался в сознание, вытягивал его, подчиняя себе. Аглая сжала голову руками.

– Не смей! – голос Тимира рявкнул совсем близко.

И нежить взвыла.

Болью стукнуло в виски Аглаи и тут же отпустило. Но тело продолжало дрожать.

– Тимир! – голос едва слышный, глухой. – Не надо!

Тьма взвилась смерчем, вышвыривая из дома обоих домовых. Пронзительно закричала у стены вжатая в нишу Ника. Поглощенная завопила и кинулась в открытую дверь, расплываясь на бегу в черную вязкую тень.

Аглая пыталась хоть что-то увидеть сквозь мрак. Дрожа всем телом, шагнула вперед на подкашивающихся ногах.

– Остановись, Тимир! Ты не совладаешь! Остановись!

– Аглая! – Не голос, шепот тьмы, свист потустороннего вихря.

– Остановись! Хватит! Она ушла!

Руки нащупали тело Тимира. Аглая обняла его и содрогнулась, чувствуя, как глаза разом застлали накатившиеся слезы. Тимир – холодный, не дышащий, стоял посреди комнаты, а вокруг бесновалась и кружила тьма.

– Тимир! – вдохом в лицо. Ощущая, как окатило все тело жаром, а в голове вспыхнул свет, словно яркое солнце, разгоняющее тьму. И тьма застыла. Постояла минуту стеной, отрезая Аглаю, обнимающую Тимира, от мира и осыпаясь прахом.

Аглая вместе с телом Тимира рухнула на пол.

Тихон ворвался в дом тяжело дыша, второй домовой вошел хромая, сокрушенно обвел лавку взглядом и, крутанувшись, пропал.

Аглая заставила себя открыть глаза и поднять голову. Она лежала, вцепившись в плечи Тимира, на сером лице его расплылись темные круги.

– Он умер? – сдерживая зубную дробь, подошла Ника.

– Живая! Вернулась! – кинулся к Аглае домовой, рядом выл, сидя с поджатой лапой, забравшийся в дом через разбитое окно хорь.

Аглая приподнялась, не в состоянии отвести взгляда от лица Тимира. Сколько они прошли вместе? Немало. Он не был добрым, злым не был. Черная морда волка – таким он вставал в памяти – в полной страхов ночи в лесу, когда вдруг изменилась Ника. Стала чужой и далекой, а Тимир после того будто старался быть рядом с Аглаей. Следил за каждым шагом. Она это чувствовала и не знала – то ли боялась, то ли остерегалась. Помнила, как участливо покачивала головой Тала: «А не дойдет, поглотит его сила».

Аглая в страхе вглядывалась в посеревшее лицо. Поглотила? Что станет дальше? Станет жрецом поглощенным? Нежитью?

Выл, склонившись над Тимиром, хорь.

– Что с ним? – Тихон стоял, вцепившись в плечо Аглаи.

– Сила, слишком много, – ответила Ника.

Аглая испуганно глянула на Нику:

– Поглотила сила?

Ника положила руку на лоб, наклонилась низко и облегченно выдохнула:

– Не до конца. Но не жилец.

Аглаю затрясло. Слезы, катившиеся по щекам, застыли от боли, от напряжения.

Ника посмотрела на нее, поморщилась:

– У тебя же бабка знахаркой была. Вот и помоги ему.

– Я?.. Я не умею!

Ника схватила Аглаю за рубаху, тряхнула так, что затрещала ткань:

– Ты умеешь! Ты все умеешь… Ты бесов в Древе уничтожила! В твоих руках Клинок ведьм нечисть в прах обратил. В тебе сила. Ты… только что свет призвала, чтобы тьму изгнать, – она замолкла, тяжело выдохнув. – Выбросы силы такой неспроста… Ведьма как есть.

Аглая смотрела на нее широко распахнутыми глазами. Ника покачала головой, криво усмехнулась:

– Вот точно знаю, не приведет меня к добру моя доброта, – и закрыла глаза. Руки легли на грудь Тимира. Губы зашептали. Аглая во все глаза смотрела на ту, что была когда-то Никой. А она пребражалась, лицо чуть вытянулось, волосы, успевшие непостижимым образом отрасти за время похода почти до лопаток, свернулись кудрями.

Тихон в благоговении стоял, прижимая к себе округлившего глазенки хоря.

– …Свят, свят, – внезапно схватила Ника руку Аглаи. – Где кинжал?..

– В суме, – прошептала Аглая.