Слезы навий

А сейчас и сам начальник Китаровой стражи к ним приехал. Неспроста! Чуял, что ведьма здесь пройдет. Да и как иначе, другого поселения между Севером и Востоком нет. Староста паренька-стража к ним отправил. Да тот до сих пор не вернулся. Потому и стоит здесь староста. О нраве нового военачальника наслышан от прохожих из далеких селений. Как поговаривали, деревеньку, откуда ведьма путь начала, под корень выжгли. А Древ! Там вроде бесы на след вышли, а взять не смогли, так и тех, кто из соглядатаев жив остался, прямо в Древе обратно в ад отправили, а хозяйку, что на постой ведьму пустила, повесили. А ведь он ее знавал. Хорошей бабой была Данка. И умной. Ох, как нехорошо выходило. Не оплошать бы. Мирное давно под хладовским крылышком темным обитает, оттого к ним и нечисть не забредает. И чего это хлопец не возвращается? Уж привел бы соглядатаев да начальничка. Им-то, наверное, лучше знать, что с ведьмой делать. И уж солнце зашло, темень, все небо тучами затянуто, ни звездочки. Староста поплотнее запахнул армяк.

Влагой тянет, к дождю.

Однако ни хлопцев, ни соглядатаев все не было. Старосту начинало трясти от прохлады и волнения, а улица была пуста. Он шмыгнул носом, достал огниво и самокрутку, та дрожала в руках и никак не желала распыхиваться.

– Бросай курить, староста. – Голос словно из-под земли, глухой, шепелявый, женский. Самокрутка выпала из непослушных пальцев.

Староста поднял глаза на говорившую и приглушенно вскрикнул.

– Нехорошо, – погрозила она. Длинный лохматый балахон тянулся по земле, скрывая ту, которую окружала живая темная сила.

– Бог с тобой, – едва слышно залепетал староста. – Откуда ж ты взялась, поглощенная жрица? Разве ж не было договора?..

– Не со мной ты тот договор заключал… – прошелестел голос, она дотронулась до изгороди, у которой стоял староста, и та почернела, треснули жерди от верха до самой земли.

– А как же стражи соглядатаев за околицей? – Голос задрожал, осип разом от ужаса.

– Были, да все вышли! – жутко, с тихим смехом провещала нежить. – И думаю, с вас станется. Все, староста, закончились светлые дни Мирного. – Ухмыльнулась перекошенным ртом и направилась к дому, а вслед за ней почернели цветы на клумбе и, скрипнув, обрушилась вывеска Горьяновой лавки. Староста глухо застонал и осел на землю. И за что им такое? За какие грехи? Поглощенной жрицы только и не хватало! Уж он-то знает, чем чревата встреча с такой. Сама нежить и тебя нежитью сделает. Душу вытянет. Во тьму отправит. А тело… В отличие от жрицы в уме твоем навряд ли хоть искорка сознания останется.

Давно нежить по окраинам Мирного не бродила.

Староста вскочил и бросился к собственному дому. В хату родную вбежал не разуваясь. Быстро побросал в суму пару рубах, штаны, вывел из стойла рыжего коня. А всего через несколько минут одинокий всадник покидал Мирное, не видя, как за ним из-за ближайших деревьев следят пристальные синие глаза.

– Побежали крысы с корабля, – усмехнулась Нейла вслед старосте и села обратно на пригорок, стругая острым ножиком тонкую палку и изредка поглядывая на распластавшиеся рядом трупы бесов-соглядатаев и худого паренька, стража поселка Мирное.

Тимир нервно ходил вокруг стола, скрипели под сапогами доски. Из-за прилавка настороженно поглядывал на него Горьян, суетливо переставляя с полки на полку вещи. Ника упрямо сжимала губы. Тихон чесал затылок.

– И куда могла запропаститься?

Тимир зло глянул на домового. Хорь под его взглядом юркнул к Нике, та шикнула, зверек запищал, Тихон покачал головой и взял хоря на руки, успокоительно почесал его за ухом.

– И где ее искать? – Тимир негодовал. – Сказал же, не уходить далеко!

– Так, может, она сейчас вернется? – пролепетал Тихон, поправляя края сумы, стоящей в ожидании на столе.

– Вернется? Только пусть вернется! – прорычал Тимир. И вдруг замолчал, остановился. За дверью хлопнула обрушившаяся вывеска. И тут же послышался треск крыши. Тимир уставился на потолок. Шаги, от которых посыпалась с деревянных балок труха. Глаза Тимира распахнулись, потемнели. Замерла у стола внезапно побледневшая Ника.

Шаги остановились над столом. Туда же уставились взгляды. С минуту все созерцали увиденное с молчаливым потрясением, а после… Тихон взвизгнул совсем по-женски и кинулся за лавку. Испуганно заверещал хорь, пытаясь забиться к домовому под одеяние. Хозяин, обхватив голову руками, бросился в подсобку.

А на потолке медленно разрасталось черное пятно, трещали балки и осыпались прахом, пока не образовалась дыра, из которой высунулась тощая костлявая рука и погрозила пальцем.

– Поглощенный! – чуть слышно прошептал Тимир, остолбенев. А из пятна уже появилась вторая когтистая рука.

– Поглощенная! – глухо поправила Ника и начала пятиться к стене.

– Тихон! Ты же домовой! – прошипела она, когда отсупать далее стало некуда.

Старик выглянул из-за лавки. На секунду в глазах появилось недоумение, а потом он подпрыгнул и кинулся к двери.