Слезы небес

Увы, минуту спустя Хуан Педро вышел из сарая – с каменным выражением лица и уже с другим черным мешком в руках. Запрыгнув в кабину, он дал задний ход и медленно выехал на дорогу. Посмотрев в зеркало заднего вида и заметив, что Диего больше не исходит потом, он резко затормозил. Всех тотчас бросило вперед. И бутылку с мочой тоже. Хуан Педро взглянул на нее и, не глядя, тыльной стороной руки врезал Каталине по лицу. Та ударилась головой о подголовник. Из разбитой губы потекла струйка крови. Он зажег сигарету, взглянул в зеркало заднего вида и процедил сквозь зубы:

– Сам виноват. Извиняйся.

– Извини, мама, – прохныкал Диего.

Каталина вытерла кровь и едва заметно кивнула.

Затянувшись сигаретой, Хуан Педро продолжил путь по проселочной дороге. Когда через пару минут он крутанул баранку, сворачивая на асфальт, передние фары старого «Форда» встретились с горящими фарами поджидавшей их полицейской машины, припаркованной перпендикулярно знаку «Нет выезда».

На полицейском был дождевик, с его шляпы капала вода, в руках он держал фонарик. Посветив ярким светодиодным лучом в лицо Хуану Педро, он поднял левую руку с требованием остановиться.

Хуан Педро улыбнулся, помахал в ответ рукой и решительно вдавил акселератор в пол. Мощный мотор взревел, и он, слегка повернув руль влево, понесся на полицейского. Тот взлетел в воздух, подобно вертолетной лопасти.

Когда зрение Хуана Педро слегка прояснилось от слепящего света, он понял, что полицейский оказался умнее, чем он предполагал. Страж правопорядка был здесь не один. Второй полицейский присел рядом с их автомобилем, целясь в лобовое стекло «Форда» из винтовки. Установленный на дверце патрульного автомобиля мощный мини-прожектор высветил всю внутренность грузовика Хуана Педро, включая и заднее сиденье. Этим и объяснялось, почему он сразу не выпустил по «Форду» всю обойму. Продолжая целиться, полисмен одновременно истошно кричал в прикрепленный к плечу радиомикрофон. Хуан Педро вытащил автомат и, зная, что полицейский не ответит огнем, выпустил по дверце патрульной машины все семнадцать пуль обоймы. Когда дым рассеялся, блюститель закона лежал на спине в грязи. Одна нога была неуклюже подвернута под другую.

Третий полицейский попытался скрыться за патрульным автомобилем первого полицейского и стрелять оттуда так, чтобы не подвергать риску людей на заднем сиденье. Но он вряд ли мог застать врасплох Хуана Педро. Пользуясь грузовиком как заслоном, тот вытащил из-за пояса револьвер, вышел из машины и, двигаясь прямо на полицейского, шесть раз нажал на спусковой крючок. Опустошив обойму, он вернулся в машину и, как будто ничего не случилось, включил зажигание.

Отпустив педаль, Хуан Педро понял, что столкнулся с первой неразрешимой проблемой. Все его четыре шины были пробиты. Он бросил взгляд на патрульные машины. Он прекрасно понимал: они оборудованы высокочувствительной аппаратурой Джи-Пи-Эс, которая позволит любому болвану, сидящему в сухом и теплом кабинете, отследить каждое движение его машины. Выбор у него был невелик.

Схватив мешок, рюкзак, приготовленный специально для подобных экстренных ситуаций, и оружие, он вытолкал Каталину и детей из машины и, подгоняя их толчками, повел к металлическому сараю.

Вся промокшая, дрожащая от холода в одной майке, Каталина наскоро набросила на спотыкающихся детей куртки. Теплые штаны пока могут подождать.

Подталкивая дулом винтовки, Хуан Педро вел их сквозь темные заросли. Дойдя до стены сарая, он, словно тень, скользнул во тьму. Внутри десяток патлатых рокеров варили себе наркоту. Четверо стоявших на стреме передавали что-то друг другу из рук в руки. Они уже обторчались до отупения. Хуан Педро заставил Каталину и детей в обход сарая вскарабкаться на невысокий холм. Здесь он усадил их рядом с громадным валуном, от которого как на ладони было видно все, что располагалось внизу, и стал ждать.

Минуты через полторы до их слуха донесся звук сирен. Хуан Педро улыбнулся. Еще через полминуты ночное небо прорезали ярко-красные и голубые огни полицейских мигалок – это сводные силы полиции Бернсвилля и Спрюс-Пайна начали облаву на наркопритон.

Хуан Педро открыл огонь. Четыре пули пробили лобовое стекло первой машины и еще семь – стекло второй. Все двенадцать автомобилей резко остановились. Вскоре между обитателями наркопритона, в котором уже царил полный хаос, и двенадцатью полицейскими, полагавшими, что трое их товарищей мертвы, завязалась отчаянная перестрелка.