Слезы нильского крокодила

— «Васеньке от родственников», «Василю от соседей», «Василю от друзей», — читала она, оттягивая минуту, когда все-таки придется шагнуть в темный подъезд.

— Иди с Лилей, — тихо зашептала я Оксане. — Не свети меня. Ничего не бойся, там Степа.

— А если Рада выгонит? — не поворачивая в мою сторону головы, спросила она.

— Не посмеет. Родная дочь имеет право проститься с отцом. Иди.

Оксана шагнула в подъезд, следом за ней исчезла Лиля. Я подошла к подъезду, тяжко вздохнула, уловив на себе посторонние взгляды, и поправила ленточку на венке. Несколько женщин, стоящих в сторонке, откровенно меня разглядывали. Для порядка я сказала:

— Горе-то какое! Такой молодой, и пожить не успел. — Потом посмотрела на женщин и спросила: — Похороны Василия Степановича в двенадцать?

Все дамы настороженно кивнули. Я заговорила с ними на русском языке — следовательно, я не местная, чужая. «Кто такая?» — читалось в их глазах.

— Как узнала, все во мне оборвалось. Я ведь с Васей больше двадцати лет знакома, — соврала я. — Его отец, Степан Васильевич, строил моим родителям дачу, вот мы и познакомились. — Тетки внимательно меня слушали, но беседу поддержать не торопились. — В Трускавец я приехала по санаторной путевке, здоровье подлечить. О смерти Васи узнала случайно. Когда в процедурном кабинете лежала, разговор подслушала. Медсестра своей подруге по телефону рассказывала, мол, ее знакомый, Василий Остапенко, трагически погиб во время круиза по Нилу, на судне. Надо же! И моего знакомого так зовут. И он тоже вроде бы собирался в Египет. Стала расспрашивать — он! Она мне и адрес его новый сказала. Горе какое!

Одна из теток отмерла:

— Да, горе-горькое, — протянула она без особого сожаления. — Совсем молодой. Жить и жить.

— Говорят, он недавно женился? Я ведь перед приездом в Трускавец пыталась к нему дозвониться, хотела встретиться, но он к телефону не подходил. Откуда мне было знать, что он переехал. Жена как? Хорошая?

Одна из женщин поджала губы, другая скроила отрешенное лицо, третья вяло кивнула.

— Да как сказать, — замялась четвертая. — Наверное, хорошая, если он от Оксаны ушел.

— Не только к хорошим уходят, — заметила пятая, — и к стервам тоже прилипают.

— Ты только при Дарине не говори, что ее дочка стерва из стерв.

— А то Дарина не знает.

— И зятя она не жаловала, — специально для меня сказала та, что обозвала Раду стервой. — Вы-то Василя хорошо знали?

Я пожала плечами:

— В общем-то, не очень. Мне Вася всегда казался положительным: вежливый, малопьющий. К тому же внешностью его бог не обидел. Почему такому зятю не радоваться?

— Это лучше у Дарины спросить.

— А мне она говорила, что он фальшивый насквозь. И Зося его терпеть не могла. Детей не проведешь, — выпалила одна из соседок.

— Зося? — удивилась я. Мне вспомнилось, как Рада, расхваливая Василия, рассказывала, какой он заботливый отец, к Зосе как к родной относится, в учебе помогает, на занятия отвозит.

— Зося — дочка Рады от первого брака, — по-своему поняли мое недоумение соседки и стали вводить меня в курс дела. — Девочке пятнадцатый год. Родного отца Зоси Рада выгнала, когда той пять лет было. Потом Рада еще два раза замуж выходила, да мужья на этом свете долго не задерживались.

— Умирали?

— Да. Один от инфаркта. Другой старенький был.

— Черная вдова, — пробормотала я.

— Вроде того, — поддержали меня соседки.

— Так вот, всех зятьев оплакивала Дарина — все приличные люди были, — а когда узнала, что Василь погиб, засияла. Так его не любила.

— Откуда такая нелюбовь? Они что, в одной квартире жили?

— Нет, дом Дарины через дорогу.

— Переживала, что Василий родную дочь бросил? Говорят же, что свое счастье на чужом несчастье не построишь, — предположила я.

— Не думаю. У Дарины самой несколько мужей было. Боялась она за свою дочь, считала, что от Василия у той будут неприятности.

— Почему?

— Так ведь у него приятель — бывший зэк!

— Кто? Роман? — выпучила я глаза. — Простите, я только одного друга Василия знаю — Романа.

— Роман, — хмыкнули соседки. — Романа в соседнем дворе хоронят!

— Есть еще другой приятель.

— Да не приятель он вовсе. Брат подруги Рады. Да и то, что он зэк, слухи. Никто же не знает, за что Ярослав сидел. Может, и не сидел. Катя говорит, что ее брат геологом где-то на Севере работал, в охранной зоне.

— Вот-вот, на рудниках.

— И не на рудниках, а на приисках золотых. Деньжата у него водятся, — тарахтели соседки, делясь со мной информацией.

«Ярослав? Но он говорил, что с Василием познакомился в аэропорту, — вспомнила я. — Маленькая ложь рождает большие подозрения».

— Дарина, как увидела Василия с этим типом, покой потеряла. Все уши прожужжала Раде: «Скажи, кто твой друг, а я скажу, кто ты! Не пускай его в дом, дочка. Он на тебе женится, а потом оберет до нитки».

— Рада мать не послушала?

— Нет. Рада сама кого хочешь оберет, — сорвалось с языка одной из моих собеседниц. Женщина не скрывала своей неприязни к Раде. — Да и отношения у Рады с матерью были не очень, — добавила она.