Слезы пустыни

Однажды, когда я работала над рукописью, над домом начал кружить полицейский вертолет — снова, и снова, и снова. Очевидно, он выслеживал «веселого ездока»[27]. Непрерывное «чук-чук-чук» ротора лопастей.

Я закрыла уши руками и съежилась в кресле. Паника нарастала. «Это у меня в голове… в голове… Глубоко в голове…» — повторяла я себе.

Я снова очутилась в том страшном дне, когда на мою деревню налетели штурмовые вертолеты, за которыми последовали смертоносные банды джанджавидов.

Для многих жертв конфликта в Дарфуре исцеление от душевных и физических ран затянется на всю жизнь. Если исцеление вообще возможно.

* * *

Прошло почти шесть лет[28] с начала конфликта в Дарфуре. В результате него погибли около четырехсот тысяч человек. Более двух с половиной миллионов были загнаны в огромные лагеря для беженцев — места, где царят хаос и безнадежность.

Снова и снова мир настораживают тревожные события: массовые убийства, насилие, чудовищные злодеяния.

Слово «геноцид» на слуху, фраза «никогда больше» неоднократно слетает с уст мировых лидеров. Но что на самом деле сделано, чтобы остановить бойню?

Нельзя недооценивать ситуацию в Дарфуре — она была и остается серьезной. Ниже приведены цитаты из весьма авторитетных источников 2007–2008 годов.

Координатор ООН по гуманитарным вопросам в Судане Мануэль Аранда да Сильва — о Дарфуре:

«Ситуация хуже, чем когда-либо… Насилие и угрозы волонтерам не ослабевают».

Саймон Криттл из Всемирной продовольственной программы ООН сообщал: «Гуманитарная ситуация в Дарфуре остается абсолютно критической. В любое время мы можем столкнуться с катастрофой, если ситуация с безопасностью еще ухудшится».

Представитель организации «Медсан Сан Фронтьер»[29] («Врачи без границ»), насчитывавшей в Дарфуре более двух тысяч сотрудников, заявил: «Работникам организации чрезвычайно трудно перемещаться за пределами лагеря, а это значит, что проводить ознакомительные миссии в районах, где есть в этом необходимость, весьма затруднительно. Ситуация весьма скверная, и улучшения не видно».

«Дэниш Чёрч Эйд»[30] пришла к следующему выводу: «Мы продолжаем работать в Дарфуре, несмотря на ухудшение ситуации с безопасностью… В суданской провинции Западный Дарфур положение дел ухудшается день ото дня».

Представитель Оксфам[31] Алан Макдоналд признал, что в Дарфуре, бесспорно, сейчас опаснее, чем когда бы то ни было. «Где бы мы ни работали, в последние три месяца отмечались случаи нарушения безопасности. Если ситуация будет ухудшаться, нам, безусловно, придется решать, сможем ли мы оставаться там вообще».

Мэтью Конвей, официальный представитель ООН в Чаде от Управления Верховного комиссара по делам беженцев, заявил о гуманитарном кризисе: «Масштаб неправдоподобный. Полное запустение и разрушение. И зловоние, боже мой, какое зловоние». Комментируя насилие на этнической почве, Конвей заметил: «Мы наблюдаем нечто весьма схожее с тем, что видели в Руанде во время геноцида 1994 года».

Заместитель министра ООН по гуманитарным вопросам Ян Эгеланд на брифинге в Совете безопасности ООН констатировал: «Вся наша гуманитарная операция в Дарфуре — единственный спасательный круг для более чем трех миллионов человек — в настоящее время в опасности. Нам нужны немедленные действия на политическом фронте во избежание гуманитарной катастрофы с массовой гибелью людей… Короче говоря, в Дарфуре мы можем прийти к техногенной катастрофе беспрецедентного масштаба».

Действия, предпринятые на политическом уровне, заключаются в предоставлении полномочий миротворческим силам Организации Объединенных Наций. Совместная миссия ООН и Африканского союза в Дарфуре (ЮНАМИД)[32] требует около двадцати шести тысяч военнослужащих для введения в регион с целью прекращения конфликта.

Теоретически ЮНАМИД начала действовать в декабре 2007 года, но реализовать планы на практике отнюдь не легко. Вооруженные силы остаются хронически недоукомплектованными, плохо обеспеченными ресурсами и военной техникой (то есть вертолетами), необходимыми для применения в таком отдаленном и сложном регионе.

ЮНАМИД настолько дискредитирована, что собственный заместитель секретаря ООН для проведения миротворческих операций Жан-Мари Геэнно заметил, что миссия провалилась еще до ее начала.

«Должны ли мы приступить к введению военных сил, которые ничего не изменят? — спросил Геэнно. — Сил, не способных защитить самих себя? Ведь это несет в себе риск унижения Совета безопасности и Организации Объединенных Наций и риск трагической неудачи для жителей Дарфура».

В начале 2008 года, когда в этом регионе должен был находиться мощный контингент миротворческих войск ЮНАМИД, Жан-Мари Геэнно подчеркнул, что уровень опасности там достиг беспрецедентного уровня.

В то время как миротворцы не могут закрепиться на местности, гуманитарный кризис не ослабевает. В 2007 году около трехсот тысяч недавно перемещенных лиц хлынули в уже и так хронически переполненные лагеря для беженцев, в результате чего число ВПЛ[33] и беженцев в общей сложности дошло до двух миллионов шестисот тысяч человек.