Слезы Турана

— Я должен хорошо знать своих соседей. Дабы никто не знает, куда укажет мне повелитель своим жезлом. Может быть, путь моего коня лежит через эти страны. Вечная честь и хвала Искандеру-двурогому, который прославился великими походами!

— Слава и нашему владыке, единственному и непобедимому, сыну блистательного Мелик-шаха! Да пронзит меч исмаилитов сердца неверных! — тихо подхватил старик, опускаясь на колени.

— Читай. И пусть твои уста радуют нас рассказами о ратных делах моих северных соседей. Смогу ли я, уходя с войском на юг, быть уверенным, что с севера копье не пронзит нашу спину?

Старик привстал, положил книгу на сундук, и сгорбив костлявую, узкую спину, тихо продолжал:

— Султан, сегодня голос мой не принесет тебе услады. Пусть твой слух ласкает дочь моя. Она будет читать!

Это была дерзость. Но Санджар простил ее, глядя, как радостно загорелись глаза девушки, Аджап с трепетом взяла в руки книгу и голос ее сладко потревожил прохладную тишину хранилища. Она читала негромко и неторопливо:

— Я видел русцев, когда они пришли со своими товарами и расположились на реке Итиль, и я не видел людей более стройных, чем эти, как будто они пальмовые деревья; они рыжи, не надевают курток, ни кафтанов, но у них мужчины одевают покрывало и плащ. Султан беспокойно завозился:

— Что пишет Ибн-Фадлен о войске и оружии неверных?

Аджап нашла нужную страницу и продолжила:

— Вот… Каждый из них имеет при себе неразлучно меч, нож, секиру; мечи же их суть широкие, волнообразные, клинки франкской работы. Во время прибытия их судов к якорному месту, каждый из них выходит, имея с собой хлеб, мясо, муку, лук и горячий напиток (мед или пиво)…

Санджар встал, прошелся по мягкому ковру и долго смотрел в сад, где воины упражнялись в сабельных приемах.

— В Хорезме я видел пленных урусов. Они хорошо куют железо. Посол арабского правителя прав, неверные могут хорошо работать, но у всех рабов одна участь. По их спинам и для их же пользы должен пройтись плетью и я! — султан пристукнул тяжелым сапогом и покосился в угол, в котором стояли бухарские сундуки с книгами. — Франкские мечи хороши только в пешем строю, на коне рубить врага двумя руками трудно. Конных надо поражать длинными стрелами, как это делал гроза вселенной Мелик-шах, — тяжелые, густые брови султана сошлись у переносицы и рябое лицо замерло. — Посмотри в книгу великих походов Искандера-двурогого! Что там сказано о питании войск во время больших переходов? Только ли румийцы питались пшеницей, прожаренной в котлах с маслом?

— Урусы могут быть не только плохими соседями. Они могут быть и хорошими друзьями. Вспомни, величайший, как они были благодарны огузам, помогавшим им в войне с булгарами!.. Они стойкие воины. Вспомни, как они повесили щиты на вратах Царьграда!.. И разве не зеленоглазые хотели принять веру ислама, когда хан Владимир решил отказаться от своего аллаха? — Неожиданно сказала девушка, удивив султана своими познаниями и смелостью мышления.

Санджар повернулся, чтобы одним… единственным взглядом уничтожить возразившую, но, увидев игру голубых мотыльков, храбро встретивших его взгляд, тут же смягчился, не скрывая восхищения познаниями Аджап.

Воспользовавшись замешательством султана, девушка продолжила:

— Это они прислали послов изучать ислам. Но румийцы перехватили его желание, настроив в Киеве своих мечетей.

— Остановись, Аджап! — готовя ловушку, сказал Санд-жар. — Только что твой отец говорил, что волк волку — человек. В этой головоломке есть мудрость, и ты, видимо, постиг ее, хранитель моих книг, — крепкие руки султана схватили подлокотники кресла так, что дерево застонало. — Среди мудрецов многие учат именно тому, что проповедуешь и ты, не замечая рождения новых явлений и взаимоотношений, перед которыми все прошедшее блекнет! Разве в прекрасном Риме не было смерти? Разве в далеком Вавилоне, родившем новую культуру, не уничтожались люди во имя славы одного человека? А все прекрасное в Египте не сделано ли руками рабов? Ты хотел упрекнуть… Но разве я виноват в том, что жизнь на земле устроена так замысловато. Вчера я принял мастера, предложившего мне новую дальнобойную осадочную машину. Это смелая и дельная мысль лучших ремесленников. Дерзкая, далеко идущая мысль. Теперь скажи: почему именно сейчас рождаются такие смелые мысли об осадочных машинах и в то же время почти не развивается земледелие? Не ты ли, старик, сам читал о древних сеятелях Египта, живших четыре тысячи лет тому назад? Они, как и мы сегодня, бросали зерно в землю и благодарная мать-земля помогала им получать хлеб. Так не это ли завещание аллаха повелевает нам быть больше воинами, чем хлебопашцами. А значит — нам велено стремиться к великим почестям и славе! Кто знает, возможно это мой долг быть властелином всего мира.

Аджап помолчала, перелистывая книгу, а потом голосом, напоминающим звон китайского фарфора, вновь заполнила просторное хранилище.