Слезы уснувшей вечности (СИ)

Она, всё ещё вспоминая их душевный разговор, молча поднялась по лестнице на шестой этаж и зашла в тихую квартиру. Ей было недостаточно этой пустоты в доме, которая в последнее время давила на неё всё чаще. Но когда Вирджиния смотрела на маленького чёрного котёнка, спящего возле миски с недоеденным кормом, она невольно улыбалась, садилась рядом с ним на колени и медленно гладила его мягкую шёрстку, даже не снимая с себя шарф и серое пальто. И этот раз не стал исключением.

Включая свет в гостиной, МакЛауд взглянула на вечно закрытую дверь в комнату Ровены и прикусила нижнюю губу. «С ней ничего не случится, — когда-то сказал ей Люцифер, но после молчания с уверенностью добавил: — Пока она выполняет мою просьбу». И девушка, не в силах справиться с тоской, верила ему и надеялась на скорую встречу с матерью. Казалось, что ждать оставалось совсем немного.

Джини спокойным шагом подошла к той спальне, робко положила ладонь на дверную ручку и зашла в прохладную комнату, где ей удалось уловить прежний аромат дорогих духов матери, которые остались в её памяти до сих пор.

Ровена никогда не была хорошим и правильным примером для подражания, но Вирджиния быстро привыкла к её требованиям, вечным отъездам и лживым обещаниям. Ещё с самого детства маленькая рыжеволосая девочка хотела обратить на себя внимание своими длинными рассказами о заветных мечтах и о чём-то прекрасном, нереальном. Но ведьма всегда ставила на книжные полки сборники с заклинаниями, а не с волшебными сказками, что сильно расстраивало юную Джини, которая могла часами сидеть в ближайшей библиотеке. Ровена любила свою дочурку с самого её рождения, хоть и никогда не выражала это словами или действиями. Для неё любовь — это величайшая слабость. И ей не хотелось быть слабой.

Дверь быстро захлопнулась, а ведьмочка вздохнула и направилась к собственной комнате, всё ещё витая в собственных мыслях, ведь она всё ещё надеялась, что вскоре крепко обнимет Ровену и нежным шёпотом скажет ей, как сильно по ней скучала. Да, ведьма часто пропадала на несколько дней и даже недель. Но сейчас девушка нуждалась в родном и близком человеке больше всего.

Вирджиния плюхнулась на мягкое кресло и закрыла уставшие глаза. Сделав несколько медленных вдохов и выдохов для концентрации внимания, ведьмочка почувствовала приятный и манящий запах свежей выпечки и чего-то приторно сладкого и аппетитного. Где-то рядом слышались спокойные мелодии, будто кто-то за окном играл на инструментах свою любимую песню. Её губы изогнулись в едва заметной нежной улыбке, ведь она полагала, что это лишь плод её бурного воображения. Но открыв глаза, Джини буквально застыла от удивления и не хотела верить в происходящее. Ей это не мерещилось.

Небольшая светлая комнатка с мансардной крышей и приоткрытыми окнами с легкими занавесками в мелкий цветок. На маленьких подоконниках и деревянных тумбочках стояли вазы с нежно-розовыми лилиями, а оконную раму украшали сиреневые клемантисы. С улицы из множества магазинов и ресторанов слышались завораживающие мелодии. За горизонтом только-только вставало оранжевое, практически алое солнце, освещая улочки утреннего Парижа и заглядывая в гости в каждую квартиру.

Девушка неуверенным шагом подошла к цветам и, вдохнув их изысканный аромат, расхотела возвращаться обратно в холодный и вечерний Нью-Йорк. Заметив вдали знаменитую на весь мир Эйфелеву башню, Вирджиния закрыла рот ладонью и постаралась сдержать радостный визг. Ей не было интересно то, каким чудесным образом она попала во Францию. Ей хотелось только отблагодарить того, кто это устроил, поэтому МакЛауд поспешила спуститься по крученой лестнице с ажурными перилами на первый этаж, откуда и исходил запах горячей выпечки.

— Габриэль! — старшеклассница, одетая в прежние чёрные джинсы и короткий персиковый свитер, на носочках подбежала к Фокуснику, стоявшему возле кухонного стола с приготовленным завтраком, и обняла его со спины, не желая отпускать ни на секунду. Повернувшись к ней лицом, младший архангел лишь довольно улыбнулся и с гордостью посмотрел на осчастливленную девушку перед ним. — Ты уже со всем разобрался? Как рана? — искренне забеспокоилась она, аккуратно дотрагиваясь до места ранения и поднимая на него обеспокоенный взгляд. Его привычная улыбка не могла не располагать к себе, чем Трикстер пользовался постоянно.

— Неужели ты так переживаешь за меня? — коротко усмехнулся он, а Вирджиния снова крепко прижалась к нему, ведь её подбадривала неозвученная новость: с его самочувствием наконец всё в порядке. Ожидая такой реакции, Габриэль спокойно соединил руки за её спиной и вдохнул лёгкий аромат сладких духов. Он читал её, как открытую книгу, которая сама переворачивает страницы и идёт на контакт. И такое общение без лишних ссор и вопросов приходилось ему по душе.