Слияние истерзанных сердец

Смущенная собственными мыслями, Томазина села в постели. Ник женат, напомнила она себе, однако логикой никому еще не удавалось унять воображение. Она представила, как целует его, и не усомнилась, что это будет очень приятно. После еще нескольких безуспешных попыток заснуть она поняла, что если в самом деле заснет, то ей приснится что-нибудь недозволенное, поэтому она откинула одеяло и стала одеваться. Сквозь щели в ставнях в комнату проникало достаточно света, чтобы она могла разобраться в своей одежде, не зажигая свечи. В спешке она не захотела возиться с чулками и с чепчиком. Сунув босые ноги в башмаки и накинув на плечи темный платок, она быстро открыла дверь.

Ей надо было погулять, чтобы ненужные мысли не лезли в голову. Если пара кругов по двору не успокоят ее, она пройдет в сад, а может быть, и до самых ворот.

С этими воспоминаниями о знакомых местах Томазина вышла в ночь. Дверь тихо затворилась за ней, и в это мгновение отодвинулась одна панель на противоположной стене.

Фигура, закутанная в плащ с капюшоном, обошла комнату, обследовала смятую постель и вновь вернулась в узкий коридор в каменной стене.

Панель вернулась на свое место и почти неслышно щелкнул замок.

3

Майлс Лэтам стоял на пороге комнаты управляющего.

– Даже до меня дошли рассказы о ее матери, – говорил он Нику. – Думаете, дочь начнет там, где кончила мать?

Ник не отрывал глаз от приходно-расходной книги, однако пальцы у него дрожали. Он отложил перо и подумал, что брат Лэтама явился совсем не вовремя. Сейчас даже простая учтивость давалась ему с трудом.

– Спросите лучше у своего брата, если вас интересует новая гостья.

Ник уже знал, как Лэтам проводил Томазину в ее комнату, в которой когда-то жила Лавиния, и как лично распорядился нагреть для нее воды.

Майлс, однако, не уходил. Сначала он оглядел комнату, потом поиграл своими кружевными манжетами.

– Вы хотите еще что-нибудь спросить?

– Ричард уехал в Манчестер по делам. – Майлс многозначительно улыбнулся. – Он пробудет там несколько дней.

Ник ждал. Он уже знал об отъезде Лэтама и был весьма удивлен, однако не мог не признаться, что очень этому рад.

– Он забыл мне кое-что оставить, – продолжал Майлс. – Мне надо заплатить должок. Ерунда, как вы понимаете, но неудобно будет, если я не сдержу слова.

Если Ник и ощутил вначале что-то вроде приязни к Майлсу, то она мгновенно и бесследно испарилась, уступив место отвращению. Ему и так нелегко было видеть все время Ричарда Лэтама, а уж Майлс давно бы мог сложить свои саквояжи и исчезнуть! Он уже полностью оправился от болезни, которую подхватил во время путешествия в Европу, отчего отец Фрэнси не мог не предоставить ему кров.

– Скачите следом за Ричардом Лэтамом в Манчестер, если не хотите просрочить с платежами, – посоветовал ему Ник. – Он наверняка остановится в доме Блэкбернов.

Майлс скривился. Незнакомому человеку могло показаться, что братья в отличных отношениях, но Ник-то давно понял, что они не в ладах. Ему стало интересно, какая кошка пробежала между ними, но он вовремя придержал язык. Нику уже опостылели все дела, которые имели хоть какое-то отношение к Ричарду Лэтаму.

– Жить было легче, когда Ричард занимался своей адвокатской практикой, – пожаловался Майлс.

Ник молча с ним согласился. Объявив о помолвке с Констанс, он забросил адвокатские дела, чтобы всего себя посвятить семейству Раундли.

– А вот и единственная радость в это унылое утро!

Майлс посмотрел на кухонный двор и через мгновение исчез из поля зрения Ника.

– Доброе утро, мисс. Я – Майлс, брат Ричарда Лэтама.

Женский голос пробормотал нечто нечленораздельное.

Ник даже не повернулся. Он и так знал, что это голос мисс Стрэнджейс.

…Она шла из дома, элегантно одетая, и глаза ее сверкали как сапфиры, когда она вошла в комнату Ника. Он работал допоздна. Было темно, горели свечи. Она призывно улыбнулась ему и пальчиками погасила крошечные огоньки.

– Ник, ты слишком много работаешь, – прошептала она.

И вот она уже у него на коленях, что-то шепчет ему на ухо, обещает исполнить все, что он пожелает…

Ник сжал кулаки и стукнул ими по столу. Боль была не вымышленной, а реальной.

Теперь не ночь, а день, и ему не двадцать лет, так что он никому не позволит играть собой! До сих пор он вроде не замечал за собой снов наяву…

Ни один разумный мужчина не позволит себе подпасть под чары красивой и бездушной женщины, и он решил не испытывать судьбу. Может быть, у нее и лицо ангела, но свою душу она уже давно продала дьяволу.

Несмотря на всю свою решимость, он почувствовал неистовый прилив желания, стоило только Томазине рассмеяться. Ему захотелось избить Майлса Лэтама за то, что он посмел приблизиться к ней.

Ник с хмурым видом подошел к двери. Томазина была воплощением его самых дерзких грез. Иронизируя над собой, он подумал, что у него только два пути. Он не хотел желать ее, но понимал, что стоит ей задержаться в Кэтшолме – и ему не устоять. Он уступит искушению, ублажит свое тело, которое не желало подчиняться голове, – и будь он проклят!