Слияние истерзанных сердец

Один из денхолмовских мужчин сторожил тело до приезда коронера. Это был старик с палкой, без которой он не мог ходить. Красной от тяжкого труда рукой он махнул туда, где деревенский констебль расседлывал коня Редиха. Неподалеку сложили вещи несчастного.

Ник тщательно их осмотрел. Небогат был секретарь. Неужели он и впрямь случайно упал и ударился головой о камень? От этого и утонул? Значит, несчастный случай?

Почему бы и нет? Но как-то уж больно не вовремя… Ник тер переносицу, погрузившись в раздумья, и не услышал, как к нему подошел Эдуард Парсиваль.

– Вы не это ли ищете?

Ник встал. Парсиваль держал в руках листок бумаги в мокрых пятнах Точнее сказать, в одной руке у него была бумага, в другой – фонарь. Он с такой готовностью, поразившей Ника, протянул ему бумагу, что Ник сразу понял: ему не понравится ее содержание.

Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, – это была страница из книги Лавинии.

– Господин Парсиваль, где вы ее нашли?

– На теле. На теле второй жертвы.

Ник наморщил лоб.

– Разве это не несчастный случай? Кому понадобилось лишать жизни Генри Редиха? Ну кто он такой?

– Скажите, – попросил Парсиваль, – где была мисс Стрэнджейс в эти дни?

Мгновенно Нику стало так же тошно, как когда он увидел труп Редиха.

– Со мной или с моей матерью. Все время. Господин Парсиваль, мы можем в этом поклясться. Томазина Стрэнджейс не имела возможности совершить убийство Генри Редиха.

На лице Парсиваля отразился страх, словно он испугался собственных мыслей. Он огляделся, не пропустив ни одного куста и ни одного дерева, – очевидно, боясь чужих ушей, – и шепотом сказал:

– А зачем ей уходить от вас? Если он украл страницу из книги колдуньи, разве она не могла отомстить ему тоже колдовством? Вдруг она чем-нибудь опоила его перед тем, как он уехал?

– Парсиваль, она не ведьма, к тому же вы сами нам говорили, что не имеете права судить за колдовство, даже если у вас есть доказательства. В Кэтшолме никто не знает, когда Редих уехал. Он убежал тайно, как вор.

– Вы уверены?

– Совершенно.

– Что ж, это меняет дело. – Ник очень удивился, когда Парсиваль радостно хлопнул его по спине. – Тогда все в порядке!

– Я не понял. Каково же ваше заключение?

– Оно очень простое! Генри Редих убил своего хозяина, отравив его, как написано на этой странице, а потом, раскаявшись, совершил самоубийство.

Утопив себя в речке? Ник был рад, что не сказал это вслух. В рассуждениях Парсиваля были неувязки, но, указав ему на них, Ник ничего не добился бы. Ник не сомневался, Парсиваль подтвердит все, что от него потребуется.

– А Томазина Стрэнджейс?

– С ней проще. Она невиновна в убийстве. Больше мне нечего сказать. Самоубийство Редиха все ставит на свои места.

Ник не спорил. Ради Томазины он согласился на версию Парсиваля, однако про себя решил, что у Генри Редиха было меньше оснований убивать Лэтама, чем у других обитателей Кэтшолма. Даже если учесть, что он был любовником Фрэнси. Женитьба Лэтама на Констанс точно так же не давала ему возможности претендовать на ее руку, как сама смерть.

Ник медленно ехал домой и говорил себе, что мудрый управляющий должен поступать так, как выгодно его господам. Надо забыть о смерти Редиха и о настоящих родителях Констанс. Во втором случае это было на пользу Блэкбернам, потому что законный она ребенок или нет, но все же в ней течет кровь Блэкбернов. Чем-то она напоминала старого сэра Фрэнсиса Блэкберна – по крайней мере, темпераментом, – а уж на Джона Блэкберна походила даже больше, чем Фрэнси.

Нику не нравилось, что смерть Редиха не имеет объяснения, однако за последнее время паутина лжи и тайн стала такой густой, что в ней никто не нашел бы путь к правде, поэтому он решил прекратить всякие поиски.

Он вспомнил о Томазине. Она исполнила последнюю волю своей матери и теперь была свободна.

Она останется, если он попросит ее быть его женой.

Она останется даже, если он предложит ей быть его любовницей.

Проклиная себя за ненужные мысли, Ник решил думать только о благополучии Иокасты. Он увезет ее подальше от Кэтшолма. Ему очень хотелось это сделать, пока был жив Лэтам, но и после его смерти мало что изменилось. Его долг как отца уберечь свое бесценное дитя от того зла, которое не умерло со смертью Лавинии Стрэнджейс.

Ни одной женщине нельзя верить, даже Томазине. И не дай Бог вспоминать Лавинию! Это из-за нее Элис пыталась избавиться от Иокасты. И Фрэнси тоже такая. Ник был в ужасе от того, что узнал о ней, и еще сильнее уверился, что все женщины в душе шлюхи. Лэтам… Редих… теперь вот Майлс.

Ни с одной нельзя иметь дело. Придется самому позаботиться о безопасности Иокасты. Даже его мать предала его тем, что ходила на тайные сборища в лесу. Судя по тому, что она сказала Дороти Джерард, она собиралась опять пойти туда в первое же полнолуние.