Слёзы гарпий

– Не бойся. Ни ты, ни Элизабет не умрёте, – я открыл дверь. – Если только эти чёртовы слёзы действительно существуют.

На пороге я обернулся и успел заметить, как Виктор встревоженно смотрит на настольные часы, стрелки которых внезапно остановились. Ох, нехороший знак…

Выйдя на парковку в дурном предчувствии, я уселся за руль своего обшарпанного коричневого джипа с покрытой вмятинами водительской дверцей.

– Домой, моя красавица, – проворковал я. – Вези меня домой.

Я выжал педаль газа, и машина рванула в ночь.

Глава 4

Мой дом – моя крепость. Двухэтажный коттедж в спальном районе города – более чем скромно. Но это место, где я могу сделать выдох и уснуть, не опасаясь быть растерзанным крикливыми, вечно голодными тварями.

Дорога от гаража вела по заросшему сорняком саду. Мимо прекрасного куста белых роз, будто светящегося в лунной ночи.

Это было год назад. Одетая в коротенькие шорты и сексапильно расстёгнутую рубашку, Элизабет усердно вкапывала свежий куст в землю. Я сидел за её спиной в инвалидном кресле, бледный, заросший щетиной, с вытянутой на специальной подложке ногой, и пустым взглядом наблюдал за кипящей работой супруги.

Заметив мой взгляд, Элизабет тут же вскочила, отряхнула шорты и игриво обвила мою шею руками, помахав грязными перчатками.

– Не боишься, что испачкаю тебя землёй? – прошептала мне на ушко любимая.

– Наоборот, – я старательно выдавил из себя улыбку. – Я мечтаю об этом!

Я усадил жену к себе на колени, и перчатки полетели на землю.

– Раз у тебя сегодня хорошее настроение, то, может, мы всё же подумаем насчёт ребёнка? Любимый?

Элизабет села на корточки и взяла меня за руки. Я отвернулся.

– Я… Я не хочу. Не говори больше об этом.

– Ну пожалуйста, Звой! Послушай меня! – затараторила Элизабет в исступлении. – У нас родится ребёнок, и тогда ты найдёшь в себе силы жить дальше! Быть счастливым! Я так хочу этого!

Меня бросило в жар. Лицо исказилось от ярости и отчаяния, смешанных в одной бочке.

– Да о чём ты говоришь??? Какое такое счастье, Лиз??? Если у нас будет мальчик, то я не смогу играть с ним в футбол. А если девочка – не смогу надрать задницу тому, кто захочет обидеть мою принцессу!

Горячая слеза предательски защипала уголок глаза.

– Пойми ты! Я не смогу встать и надрать ему зад! Прости… Прости, Лиз…

Приходилось не моргать, чтобы солёная засранка не скатилась по щеке. Элизабет сдержанно поцеловала меня в волосы и направилась к дому, делая вид, что ей абсолютно не больно от моих слов.

– Ничего. Это ты прости меня. Схожу тебе за соком.

Да, сейчас она проревётся в ванной, включив сильный напор воды, затем умоется, нальёт сок и вернётся ко мне, продолжая нести с собой свет в моё жалкое существование. Я ненавижу себя за то, что она до сих пор меня любит…

Я отвлёкся от тяжёлых воспоминаний и поднялся на второй этаж, волоча рюкзак по ступенькам. Упав на широкую двуспальную кровать, застеленную красивым шёлковым бельём, я крепко зажмурил глаза…

В тот роковой день она была одета в блузку цвета шампанского и обтягивающую юбку-карандаш цвета кофе с молоком. На ногах, в тон юбке и сумочке были обуты обалденные туфли на высоком каблуке. Я обожал точёную фигуру своей жены и теперь лежал, охраняя её сумочку, точно собака, и наблюдал за тем, как Лиз поправляет белокурый локон, выпавший из аккуратно собранных вверх волос. Застёгивая чемодан, Лиз послала мне воздушный поцелуй и вдруг резко побледнела. Шатаясь, словно пьяная, она поспешно зашла в ванную комнату и захлопнула за собой дверь.

Я взволнованно заворочался, приподнявшись на локтях и вытянув шею, точно страус, позвал жену:

– Лиз! Лиз! Что с тобой, дорогая? Тебе плохо?

В ответ на мои вопли дверь ванной распахнулась, и Элизабет прошла к комоду, на котором стояла бутылка с водой.

– Ты был прав, дорогой. Вчерашние устрицы не пошли мне на пользу. Отравилась перед самым отъездом.

Лиз непринуждённо улыбнулась и сделала глоток воды.

– Выпью таблетку и буду через час как новенькая. Ты чего вскочил? Не переживай за меня. Томми вот-вот приедет и поможет тебе меня проводить.

– Эти устрицы – явный знак, чтобы ты осталась, – проворчал я. – Может, отменишь? Ты всё-таки в отпуске. Неужели эти остолопы не могут найти того, кто сможет вместо тебя оформить сделку с покупателями?

– Я выпью таблетку, – твёрдо повторила жена. – Мы уже говорили об этом. За контракт мне заплатят круглую сумму. Тогда мы сможем наконец-то сделать тебе операцию. Я обещала тебе, что ты сможешь стоять. И ты сможешь!

Звонок в дверь прервал их дискуссию, и Элизабет торопливо спустилась вниз, громко цокая каблуками.

– Вот и братик пришёл! – радостно сообщила мне жена с первого этажа. – Иду я, иду!

Я сразу представил тяжёлую для меня картину того, как худой светловолосый парнишка двадцати четырёх лет в очередной раз тащит меня по ступенькам, стараясь изо всех сил не показывать, насколько сильно ему жаль свою сестру.