Слёзы Лимба: Книга вторая (СИ)

Эрван снова не смог договорить, так как Джордж опять впился в него своими губами, но на этот раз с более сильной страстью и желанием. Он чувствовал, как их языки без разрешения хозяев соприкасались, пытались проникнуть в чужой рот как можно глубже, а зубы так и норовили защемить между собой чью-нибудь губу и не отпускать продолжительный промежуток времени. Джордж тихо зарычал, что показалось Эрвану слегка забавным, и принялся изучать обжигающе горячим ртом шею молодого человека, слегка посасывая его кожу. Эрван осознал, что больше не в силах о чем-либо думать, он лишь наслаждался этим процессом, следил за тем, как его тело трогают чужие руки, с жадностью забираются под рубашку и гладят буквально все на своем пути, изредка царапая, что не вызывало ни малейшей боли. Эрван издал стон и понял, что его тело снова прижато к твердой поверхности и полностью лишено контроля, Джордж парализовал все части тела молодого человека, словно сделал их своими: настолько близко они находились друг к другу.

— Помнишь наш первый поцелуй? — тяжело дыша от получаемого удовольствия, прошептал Эрван и коса взглянул на Джорджа, который все никак не мог оторваться от его шеи. — Почему все так похоже?

Тот резко отстранился от него и с жадностью взглянул на парня, будто видит перед собой что-то, что он готов в любой момент съесть, даже не прожевав.

— Ты хочешь большего? — каким-то странным голосом спросил Эрвана Джордж и резким движением снял с себя свитер с майкой, полностью обнажив торс.

Эрван с неуверенностью посмотрел на него и как-то боязливо коснулся его раскаленного тела, будто наблюдал перед собой что-то чуждое и требующее тщательного анализа, после принялся осторожными движениями водить ладонью по животу Джорджа, потом подключил и вторую руку. Тот ухмыльнулся и с возбужденным взглядом посмотрел на парня, пристально следя за тем, как на его красивом лице молниеносно сменялись эмоции одна за другой, из-за чего было практически невозможно понять, о чем тот думал в настоящий момент. Неожиданно темноволосый парень остановился и оторвал свои руки от его торса.

— Нет. Не хочу… Думаю, следует остановиться… Прямо сейчас. Уже слишком поздно возвращаться назад.

— Ты врешь, — без эмоций сказал Джордж. — Ты не умеешь обманывать.

Эрван тихо вздохнул и направился к двери.

— Ты не хочешь уходить. Так зачем себя обманывать? Ты ее не любишь. И не хочешь быть с ней. Тебе нужен я. Никто другой, — на этот раз роль усмехавшегося взял на себя Джордж, и Эрван осознал, что теперь чувствует себя невероятно ущербным и жалким рядом с этим человеком, и мечтал как можно скорее покинуть эту комнату, лишь бы не испытывать столь отрицательные эмоции.

— Я так хочу знать, что творится в твоей голове, — сиплым голосом промолвил Эрван напоследок и с грустью взглянул на него. — В тебе будто живет кто-то другой, и ты борешься с ним. Что тебя так изменило за этот месяц? Почему ты стал таким жестоким? Я ведь любил тебя и был готов жить этим. Но ты все испортил. А теперь пытаешься сделать еще больнее. Зачем? Что я плохого сделал? — молодой человек сжал ручку двери, немного помедлил, после чего быстро покинул помещение, больше не посмев взглянуть на Джорджа.

Татьяна еще никогда так сильно ненавидела лестницы. И не из-за того, что по ним следовало спускаться, тратить силы ног. А потому что за последние пару дней они становились едва ли не бесконечными, тянулись во все стороны на сотни метров и, как правило, лишились всякой подсветки, поэтому девушке приходилось искать каждую ступеньку чуть ли не на ощупь. Она приподняла одной рукой подол своего платья, чтобы случайно не запнуться, а другой придерживала шляпу, при этом понимала, что в такой забавной позе выглядит откровенно нелепо.

Даже под землей на стенах около лестницы находились окна, но за ними вместо пейзажа виднелась кирпичная кладка, что не имело никакого логического объяснения. На подоконниках стояли грязные пепельницы, и они до сих пор едко пахли табаком, из-за чего девушка с трудом сдержала неловкий чих. Видимо, это место используется рабочими в качестве курительного помещения. А из-за отсутствия доступа к свежему воздуху сигаретный дым полностью вытеснил весь обычный чистый воздух, отчего дышать здесь было невероятно тяжело, практически невозможно.

Наконец-то она оказалась внизу. Татьяна стояла посреди не слишком длинного узкого коридора, отделанного потрескавшейся от старости древесиной. Повсюду висели потертые плакаты с различными пропагандистскими лозунгами времен войны, но встречались и новые, с более адекватным и мирным содержанием. Здесь тоже имелись совершенно не нужные окна, но на этот раз их верхняя часть доставала до поверхности и пропускала сюда немного дневного света, который уже стал заметно меркнуть. Но, к счастью, коридор был освещен несколькими лампами, так что девушке не придется идти в полной темноте, что ей приходилось делать на лестнице.