Слёзы мира и еврейская духовность (философская месса)

Свою объемную логию об ответственности Э. Левинас представляет как еврейское сказание, лозунгом которого поставлен тезис: "Слово Я означает "вот я, отвечающий за всех и за все. « Ответственность за других – это не возвращение к себе, а беспредельное напряжение, которое границы личности не могут выдержать» (цитируется по К. Шалье, 1999, с. 72). Сделав, таким образом, ответственность всеобщим поведенческим нормативом, Левинас даже не замечает, что еврейский предмет – ответственность, он выводит за границы еврейского поля, ибо в Торе ответственность предусматривается ограничителем произвола власти и генеральным контролером во властных инстанциях, но никак не круговая порука и не повсеместное ручательство за каждого другого. К. Шалье разъясняет поучения Левинаса: "Никто ни на минуту не может быть свободен от вечной обязанности отвечать за другого и за самого себя под страхом потерять себя и пропасть, быть может, в дикости произвола, присвоившего себе право властвовать и вершить возмездие. Тут Левинас затрагивает вопрос о том, где проходят границы этой ответственности, где предел того, что вменяется человеку в вину. Никакой свободной волей, никаким установлением не определяются и не утверждаются эти границы. Ответственность как основа личности не может быть чем-либо задана или ограничена, она возникает прежде, чем свобода – как избранность, от которой нельзя отречься, с которой нужно считаться всю жизнь и каждую секунду, как одержимость человека «человечностью» (1999, с. 72). Отсюда следует, что «ответственность» дана человеку ранее и прежде самого человека, только вне человека, и раньше его сущности формируется «ответственность как основа личности» и предопределенность ответственности на уровне подсознательного составляет гносеологическое ядро постижения Левинаса. Философ вещает: «Ответственность за другого не случайно выпадает данному Субъекту, она возникает в нем раньше его Сущности, прежде, чем он свободно примет на себя ручательство за другого» (цитируется по К. Шалье, 1999, с. 72). Итак, ответственность как непосредственная генерация подсознательной сферы человека образует ключевую характеристику европейской формации еврейской духовности в противопоказании традиционному положению по Торе, где ответственность постановляется как высшее вызревание сознательного аппарата личности.

В развитие темы Левинас излагает: «Быть изначально ответственным за другого, небезразличным к смертности другого, быть обвиненным во всем, не зная за собой никакой конкретной вины, не успев принять никакого решения, ни совершить какого-либо самостоятельного действия, и следовательно, никакого проступка, за которым могла бы воспоследовать эта ответственность -ответственность заложника, граничащая с подстановкой себя на место другого» (цитируется по К. Шалье, 1999, с. 76). Здесь светится явное противоречие: гносеологически полагая ответственность как некое предопределение подсознательного вида, Левинас оперирует ответственностью в качестве вполне определенного поведенческого норматива, только стержневого элемента реального бытия человека. Тот же Шалье дает расширительное толкование этой, собственно левинасовской, стороны европейской формации: "Получается, что ответственность присуща человеку помимо его желания, что она преследует его, как тень того прошлого, о котором не сохранилось даже воспоминаний, что она есть выражение безусловной зависимости человека от другого. Левинас смещает акценты, и "я" оказывается не столько ответственным перед другим за то, чем является и что совершает, сколько ответственным за другого, посвященным другому прежде, чем себе, посвященным не по собственной воле, а изначально. "Я" ответственно за судьбу другого, за его страдания, даже если в них не виновно, ответственно вплоть до потери презумпции невиновности перед ним. Вплоть до слов «вот я», предающих человека полностью в распоряжение другого, чуждого ему, без которого, однако, не может быть спасения, без которого не может состояться собственное "я" (1999, с. 75).