Слёзы отчаяния (СИ)

Насколько же сильно Маргарет углубилась в свои мысли, что даже не услышала шаги за спиной. Мистер Торнтон был сильно удивлён, увидев её. И это отвлекло его от собственных тяжёлых мыслей. Ведь и в его жизни всё шло с трудностями. На фабрике был беспорядок, неудовольствия и волнения оставались, финансовые трудности вновь начинали преследовать его. И он не мог находиться там. Ему было необходимо вырваться оттуда, уйти из той душащей обстановке и спокойно подумать. Но неожиданно Торнтон увидел её. Ту, что была ещё одним беспокойством; ту, что никак не могло забыть его сердце; ту, что уже была выбрана другим. Когда Джон узнал о смерти мистера Хейла, он был ошеломлён и опечален. Он потерял дорого друга, учителя, почти близкого человека. И даже не представлял как может помочь его дочери, что, как предсказывал мистер Белл, должна будет уехать из Милтона навсегда. Возможно, он больше никогда не увидит её. И мистер Торнтон не смог смолчать:

— Мисс Хейл.

Маргарет обернулась, не понимая правда ли слышит его голос, или же теперь её рассудок и вовсе помутился. Но это был действительно он, Джон Торнтон. Хотя бы так она сможет в последний раз поговорить с ним. Вряд ли им вновь выпадет такой шанс.

— Мистер Торнтон.

Она пыталась говорить спокойно, но вид выдавал её. В глазах Маргарет читалось отчаяние, мольба, сломленность. Но всё что мог сказать Торнтон было лишь:

— Сожалею о Вашей утрате. Мистер Хейл был достойным человеком.

— Да, это так.

Маргарет тщетно думала, как привести себя в порядок, но вдруг пришло осознание, что по не всё читалось без труда и исправлять положение не имело смысла. Мистер Торнтон будто видел её насквозь, но не знал, что ещё можно было сказать. Он будто потерял способность говорить, и всё же сумел вымолвить:

— Я слышал, Вы собираетесь покинуть Милтон.

— Да, — Маргарет так сильно старалась говорить равномерно, что давалось с большим трудом. — Уже скоро должны прибыть моя тётя и кузина, чтобы забрать меня в Лондон. Девушке моего возраста не пристало существовать одной.

Как не прискорбно это было, но отъезд казался необратим. Она уедет навсегда. Ничто не удерживало её здесь. Ничто и никто.

И Джон ничего не мог сказать, чтобы остановить её. Любое нежное слово, которое желал он произнести, не имело для неё значение. Всё то, что мог сказать на прощание было:

— Надеюсь, Вы сможете обрести своё счастье.

И пусть дальше должен был последовать наклон головы в знак головы уважения и благодарности, слова прощания на чём и должно было всё завершиться, но Маргарет не могла этого вынести. Неужели это всё, что он желал ей сказать, когда они могли больше никогда не увидеться. Неужели этот человек теперь совсем чувствовал то, что когда-то заставило его прийти к ней, хоть она и отступилась от него, не понимая своих настоящих чувств. Всё это было слишком для неё. Она не могла больше выдерживать:

— Счастье, мистер Торнтон? Полагаете, я смогу быть счастлива после всего?

Её голос дрожал, тон выражал подступающий гнев с отчаянием. Но Торнтон не представлял, что могло вызвать надвигающуюся бурю:

— Я думал, Вам не нравился Север. И предлагал, для Вас будет радостью вернуться на Юг.

— Не нравится Север? Это слишком малые слова.

Голос Маргарет дрожал.

— Здесь я потеряла почти всех, кто мне был дорог. Мать, отца и даже простых друзей, которых и не надеялась встретить. А теперь и их я должна лишиться из-за правил приличия и необходимости выжить, вновь покидая место, ставшее для меня почти что родным. У меня никого осталось.

Она не могла остановиться. Плотина сорвалась, и гнев вырвался наружу, желая всё испепелить, и его уже невозможно было остановить.

— А знаете… Я ненавижу Север! Я ненавижу Милтон! И Вас тоже…

Голос сорвался, слёзы не прекращались. Для чужого человека она могла сойти за безумную, но не для Джона… Он знал, какое горе испытывала Маргарет, как ей было тяжело. И её слова ранили. Ранили столь глубоко, что мистер Торнтон с трудом мог дышать, желая умереть самому.

Едва переводя дыхание, Маргарет продолжала:

— Ведь после встречи с Вами я стала совсем другой. Узнала столь много, что всё это становится слишком… Из-за Вас я изменилась. Но больше всего мне ненавистно, что Ваш облик навсегда останется в моей памяти и в сердце…

Она закрыла глаза, больше не желая видеть.

Мистер Торнтон был ошеломлён её словами, её признанием… Ведь в тот злополучный день она была так холодна, давая понять, что не ответит ему взаимностью… И в тот вечер у станции Аутвуд…

— То, что Вы сказали… Разве, Ваше сердце не принадлежит тому джентльмену, который был с Вами в тот вечер? Я видел вас тогда. Разве Вы не любите его?

Маргарет едва дышала, встречаясь взглядом с мистером Торнтоном. Как тяжело ей было теперь произносить эти фразы. Но разве не лучше рассказать всю правду в последние минуты, что ещё принадлежали им…