Слишком большой соблазн

После встречи с Элей и дочерью в кафе его жизнь круто поменялась. Нет, он остался тем же, серьезным мужчиной, принимающим решения и берущим ответственность за них. Но он не знал, не догадывался даже, что где-то без него столько времени жила его плоть и кровь, его дочь, дочь его любимой женщины. Соня, Сонечка, Софья, которой дали имя в память о его матери. Мама была бы счастлива, ей нравилась Элька, и, когда они расстались, он долго не говорил этого маме, чтобы ее не расстраивать. Она все же об этом узнала.

— Сынок, в жизни редко встречаются такие девушки, как Эля. Жаль, что ты не уберег свое счастье. Ты пожалеешь об этом.

Иван тогда отмолчался, правда, пожалел, но возвращать прошлое он не собирался, потому что сам видел, как жену обнимал сосед. Ему так казалось, что обнимал и что ей это нравилось. Наверное, все было не так, как рисовала ему картинки ревность, да и сосед был дурной, лип ко всем девчонкам на этаже. Дать бы ему тогда по роже, ему, а не Эльке, она, конечно, была ни при чем, ей не могли быть приятны приставания соседа. Сколько времени, сколько счастливого времени он упустил!

Кочетов ни на секунду не сомневался, что Соня его дочь, и не потому, что Эля всегда говорила правду, он видел в Сонечке свои черты, свои глаза, резкий поворот головы, длинные пальцы. Она вся была его девочкой и действительно походила на его маму. Эля просила не делать резких движений.

— Иван, твоя жизнь идет по накатанной колее, у тебя семья. Стоит ли все ломать, крушить. Общайся с дочерью, сколько считаешь нужным.

— Ты смеешься надо мной?! Я узнаю, что у меня растет дочь, она выросла без меня, Эля! Ты предлагаешь мне оставить все как было? У меня не получится, уже ничего не получится. Мне надо закончить дело по убийству Яценко, я уеду через два дня в Сибирь, только вот встречусь с одной дамочкой, участницей этого процесса. Я вернусь, и мы будем вместе. Вместе, Эля, и только смерть разлучит нас. Ну, конечно, если ты этого захочешь! Я больше не исчезну из вашей жизни, ни под каким предлогом.

Эля смущенно смотрела на него и только повторяла:

— Ой, Иван, Иван, тебя время не изменило. Ты так же категоричен. Давай попробуем. Попробуем и не будем строить долгих планов.

— Нет, Эля, строим! Я от вас теперь никуда, и не надейся!

— Глупый мой мальчик! — Она смеялась. — Мы сами уже от тебя никуда не денемся.

В состоянии оглушительного счастья он провел в столице оставшиеся командировочные дни.

Визит к Лидии Ивановне Гладковой носил чисто ознакомительный характер. Его гнало чутье, которое подсказывало, что в этой истории случайных людей нет. Они все тем или иным образом связаны с Яценко. Как оказалось, у Лидии Ивановны был взрослый сын, сотрудник одного из предприятий космической отрасли, но дома его не было, а вот Лидию Ивановну Кочетов застал.

— Про меня последние десятилетия забыли, а тут прямо столько народу хотят со мной пообщаться.

Иван Николаевич напрягся:

— Какой народ, Лидия Ивановна? Я, например, расследую убийство Яценко.

— Да это я так, к слову. Журналисты вдруг активизировались, им все жареное подавай.

— Журналисты, они такие. — Он вспомнил девочку из местной газеты. — Лидия Ивановна, вы, конечно, знаете об убийстве Владимира Яценко?

Она перекрестилась:

— Знаю, конечно, страшную смерть он принял, страшную.

— Мне бы нужно вас опросить.

— Опрашивайте, спрашивайте, но я не видела Владимира больше двадцати лет. Наш разговор мне кажется бессмысленным.

— Вот это вы напрасно. Бывает, что прошлое делает вираж, приходит в настоящее и заставляет платить по счетам.

— Вы думаете, это я убила Яценко? У меня много к нему претензий, слишком много, но я его действительно не видела больше двадцати лет.

Она была очень напряжена, и Кочетов это чувствовал, чувствовал он и то, что женщина явно что-то знает про выдающуюся космическую личность Владимира Николаевича Яценко, знает о его прошлом, но говорить на эту тему не хочет.

— Может, вы вспомните кого-то из друзей его юности, с кем у него были, в прошлом, конечно, конфликты, неприязненные отношения?

— Нет, я такого не помню. Были какие-то ребята около него, они вообще любили ходить группами, придут на кафедру толпой к Илье Сергеевичу, а потом этой же толпой пойдут в кино.

— А вы с этой толпой не ходили?

— Нет, я помогала мужу. Он много занимался научной работой.

— И все-таки, каким был юноша Володя Яценко? Чем выделялся среди всех?

— Чем? — Она на секунду задумалась. — Наглостью, пробивным характером, бесцеремонностью. Но у него было изумительное обаяние, перед ним никто не мог устоять. Извините, не хочу о нем говорить.

— Да, похоже, он не изменился.

Разговор как-то сам собой сошел на нет, и Иван Николаевич поспешил проститься. На обратной дороге его не покидало ощущение, что он упустил что-то важное, вот только знать бы что!