Слишком борзая!

— Потому что твой папа был гением, — ответил Вареньевич, видимо, почувствовав гордость за всех пап в мире, включая себя. — Послушаем нашего свидетеля Антона, младшего брата Альбины, которому на момент преступления было пятнадцать лет.

Слушать Антона, разумеется, предлагалось в записи с допроса, который проводил Мирон.

Самый младший из преступников, которого попросту насильно втянула в эту грязь родная мать, должен был сидеть в машине и ждать, когда вернуться трое основных фигурантов из дома с награбленным. Но, услышав звуки ругани, мальчик не выдержал и вбежал в дом, застав там уже распластанную на полу гостиной Лизу со смертельными ранениями, и, идя на крики, вышел в гараж, где Вадим с сообщницами выясняли у Льва, где хранятся деньги, подвергая последнего пыткам.

Заговорил Антон далеко не сразу, но многоопытный Мирон выбрал самую действенную технику для таких не особо сообразительных преступников со слабой психикой. Мирон намерено усадил допрашиваемого в угол, а сам подкатился на кресле максимально близко. Так, чтобы Антон кожей чувствовал давление человека, вторгшегося в его личное пространство. Мирон впивался взглядом в глаза Антона, заставляя того сжиматься, нервничать и отводить взгляд.

— Зачем вам потребовалось убивать Царёвых? Чем вас не устроил простой грабёж? — давил на подозреваемого агент «Хам», как пишет папа в отчетах, хотя полный позывной у Мирона «Хамелеон».

— Я не знаю. Я ничего не знаю. Я даже не знал, зачем мы поехали в тот дом, — бормотал Антон, и в его словах была правда. Его действительно никто и ни о чем не спрашивал. Пользуясь диагнозом несчастного мальчика, Антона использовали родственницы, как считали нужным.

— Антон, я не смогу тебе помочь, если ты мне не расскажешь всё, что знаешь о той ночи, — менял тактику Мирон, переходя от давления на выстраивание доверительных отношений, тем самым раскачивая допрашиваемого и нащупывая брешь в его защите. — Я даю тебе последний шанс, Антон. Я могу закончить этот разговор и пригласить твоего адвоката, но тогда у меня уже не останется возможности тебе помочь, понимаешь?

Антон кивнул и, казалось, мы будем вынуждены закончить попытки разговорить подозреваемого и действительно свистать адвоката, но он вдруг заговорил. Неожиданно, когда Мирон уже приподнял свой зад из кресла. Заунывно и тяжело выстраивая предложения, будто воспоминания той ночи приносили ему душевную боль.

— Вадик тогда приехал к нам… нервный какой-то, и сказал, что сегодня днём, когда он был в гараже у Льва, то видел, как приезжал Борис Иннокентьевич и привез целый дипломат наличных. Деньги на что-то связанное со строительством торгового центра, кажется, которым тогда занимался Лев. Он говорил, что там было много… очень много денег, наверное, кому-то из чиновников на взятку, потому что ТЦ в центре Москвы построить не каждому дадут. И что действовать нужно сегодня, пока деньги точно в доме.

— Но в доме была вечеринка, где слишком много свидетелей, и вы решили ждать?

— Да. Мы очень долго сидели в машине Вадима, скрывшись в арке дома через дорогу. А когда все разошлись и Царёвы, проводив гостей, вернулись в дом, Вадим, Альбина и мама пошли к ним. Они не знали, где искать деньги, и боялись, что чемодан с наличными быстро будет передан тому, кому предназначался, поэтому решили, что заберут всё ценное и… убьют всех троих.

Нас, видавших дела с не менее жестокими расправами и разными мотивами, некоторые из которых и вспышки гнева не стоят, удивить замыслом преступников было сложно. Но что сейчас испытывали Борис и Тимур, мне и представить трудно. Когда вот так, за какие-то бумажки и желание отыграться за свою никчемность, лишают жизней хороших людей.

— Я должен был ждать в машине, но их так долго не было, что я не выдержал и прокрался к дому. Я услышал, как кричала Альбина, и побежал туда. Когда я вошёл, Лиза уже… она лежала на полу и не двигалась. Альбина, Вадим и мама были в гараже и они… пытали Льва, чтобы тот сказал, где деньги. И угрожали, что сейчас приведут Тимура и… — Антон запнулся и из его глаз хлынули просто реки слёз.

Это была не то что скупая мужская, нет, это были непрекращающиеся потоки, которые он даже не замечал, продолжая говорить.

— Почему Лев просто не отдал им эти деньги? — спросил Мирон, ведь любой человек, не раздумывая, отдаст всё ради сохранения жизни своего ребенка, своей семьи.

— Он отдал всё, что было в доме, но наличных было немного, а с ювелиркой и картинами слишком много хлопот. Того чемодана, что видел Вадим, в доме уже не было. И Лев сказал, что это была не взятка, а деньги на будущее Тимура. Что они уже на счете в банке под его имя, будут лежать там до совершеннолетия.

Папа остановил запись, решив добавить комментарий по тому, что мы уже знали.