Слишком грешен

— Вы готовы? — Призрак знаком предложил ей пройти вперед. — Если экипажи брата уже загружены, то у нас мало времени.

— Вы правы. Давайте доведем дело до конца, — кивнула Сьюзен, прикасаясь кончикам пальцев к висящему у нее на груди кресту. Кто-то должен биться за тех, у кого нет такой возможности.

И, расправив плечи, она вышла из-за деревьев.

Глава 24

Эван поставил шкатулку-сейф в тайник, устроенный специально для подобных случаев позади конюшен, привел в действие запорный механизм и засыпал крышку сундука пропахшей навозом землей. После того как его лошади несколько раз пройдутся по этому месту, засыпанный сеном кусок земли ничем не будет отличаться от остальных. Отличное место для тайника. Теперь можно простучать все половицы в доме и хоть стены сокрушить, но шкатулку не найдешь.

Сначала Эван намеревался взять ее с собой, однако, подумав, пришел к выводу, что это будет необоснованный риск. Если его карету остановят где-нибудь в пути, обнаружить в ней предмет такого размера не составит труда.

Так что в настоящее время его волновал всего лишь один вопрос: куда поехать?

Несмотря на полное отсутствие доказательств, указывающих на его преступления против Короны, — не считая, разумеется, того, что зарыто в землю в том месте, где недавно облегчилась одна из его кобыл, — оставаться в Борнмуте неразумно. Конечно, жители городка будут держать язык за зубами, но их слишком много, и почти все они связаны с торговлей контрабандным товаром. Если кто-то начнет их допрашивать, то имя Эвана обязательно всплывет. Поэтому лучше убраться отсюда, пока ничего такого не произошло. Конечно, он навсегда останется под подозрением, но, поскольку никаких доказательств нет, можно будет вести относительно нормальную жизнь. Где-нибудь.

Может, в Бате. Его коттедж расположен далеко от центра города, так что при желании он может ни с кем не видеться и не разговаривать.

И уж точно он не поедет на эту дурацкую ассамблею.

Губы Эвана дрогнули. Теперь, когда он не связан с пиратами, он оказался совершенно свободным человеком. И если бы ситуация столь неожиданно не изменилась, он вполне смог бы сопровождать мисс Стэнтон на празднества. Подносить ей галеты и пунш, к ее вящей радости, прижимать ее к себе во время танца.

Раздосадованный тем, что его мысли снова и снова возвращаются к одному и тому же, Эван зашел в конюшню и повесил лопату на гвоздь. Надо наконец признаться себе в том, что он влюбился.

Конечно, он мог вспоминать о минутах, проведенных на пиратском корабле, но при этом у него не появлялось ощущения, будто у него отобрали важную часть его жизни.

А вот мисс Стэнтон ему будет безумно не хватать.

Ему пришло в голову, что он даже сможет спокойно жить без авантюрных и Незаконных приключений, придающих жизни остроту, но он никогда не будет счастлив без Сьюзен.

Выйдя из конюшни, Эван направился к дому. Его проблема, отчетливо осознавал он, состоит в том, что он безнадежно болен любовью, но у него нет средства излечить этот недуг. После их противостояния и особенно после того, как он направил на Сьюзен пистолет, она наверняка скорее всадит ему в горло свой нож, чем даст короткую аудиенцию.

Толкнув переднюю дверь, Эван резко остановился, увидев, что объект его страсти остановился у дальней стены и ему преградили путь два лакея.

— Впустите ее, — тихо сказал он.

Слуги повиновались.

Подняв руки, Сьюзен набросилась на них с кулаками. Слуги явно ожидали чего-то подобного, поэтому предпочли поскорее убраться подальше. Сложив на груди руки, Сьюзен вздернула подбородок и бросила на Эвана дерзкий взгляд.

Такая отвага наверняка произвела бы на него впечатление, если бы мисс Стэнтон не была облачена в напрочь испорченную версию своего вчерашнего платья, каждый кусочек которого был помят, перепачкан или поблескивал песчинками. Её волосы превратились в светлую растрепанную копну, из которой выглядывали кусочки сухих листьев.

И все же она была самой прекрасной женщиной из всех, каких он когда-либо встречал.

— Зачем ты пришла сюда? — спросил Эван, будучи не в силах скрыть удивления в голосе. Может, он все-таки ошибается, не веря в судьбу?

Взгляд, который Сьюзен бросила на него в ответ, был, мягко говоря, мрачным.

Эван шагнул к ней и протянул руки, но Сьюзен отшатнулась от него.

— Я уезжаю, — сказал он, на что Сьюзен издала звук, напоминающий презрительный смешок.

Эван вопросительно поднял брови.

— Да что вы? — язвительно спросила Сьюзен, обведя рукой абсолютно пустую комнату.

— Я уезжаю навсегда, — снова попробовал заговорить Ботуик. Он выразительно посмотрел ей прямо в глаза, надеясь, что она его поймет. — И я хотел бы…

Чего же он хочет? Неужели он осмелился вслух, говорить о своих желаниях?