Слишком хорош для тебя (СИ)

Крис говорит, что не надо, и Эва снова смотрит этим своим взглядом своих этих блядских зелёных глаз. Смотрит так, будто понимает всё-всё в этой ёбаной жизни. Понимает, что, наверное, он, Крис окончательно проебался, но как будто ей не плевать, как будто она грёбаная мать Тереза, всегда готова выслушать, понять, сказать что-то как всегда невъебически умное, думая, что это утешит. Может, и утешит. Но потом.

Крис отпивает ещё и тащит её обратно. При этом, оказываясь в шуме гостиной, понимает, что на кухне было лучше, но, кажется, как только они с Мун вышли, её оккупировала какая-то парочка.

Блядь, ну не на кухне же, блядь, думает Крис.

Эва врезается в какого-то парня, который кажется очень возмущённым, но Крис упирает руку ему в грудь и чуть подталкивает Мун в другую сторону, потом тащит по лестнице наверх, подальше от шума. Господи, он всегда мечтал вместо кучи разных девчонок напиваться водкой с Эвой Мун.

(Нет)

Это, блядь, даже забавно. Погрузившись в мысли, Шистад не замечает, что та резко опустилась на предпоследнюю ступеньку, и чуть не спотыкается, когда Мун дёргает его назад. Крис рычит что-то среднее между её фамилией и «какого хуя», когда она пьяно и громко заявляет:

— Привал.

Резко потянув Эву за руку, Крис заставляет её встать и, наклонившись, перебрасывает через спину.

— Ты мне дашь посидеть нормально сегодня? — ворчит он.

— Ты сегодня в прекрасном настроении, я смотрю, — вещает она откуда-то сзади.

— Не только у тебя бывают херовые дни, Мун, — отвечает он, заходя в первую попавшуюся комнату. Внутри всё отвратительно-сиреневое, и Крис морщится. Скидывает Эву на кровать и разгибается, чтобы осмотреться.

— Тут миленько, — произносит она, привставая на локтях.

— Очень, — Шистад морщится.

— Так что у тебя случилось? — спрашивает Эва, с внезапным интересом глядя на него немного раскосыми от алкоголя глазами.

Крис садится рядом, и кровать неприятно скрипит. Звук вызывает смутные воспоминания, вроде он уже с кем-то тут был. Крис даже не помнит. И не хочет помнить.

Господи, да всем насрать. В этой жизни не насрать, кажется, только Мун, если она сейчас так внимательно смотрит на него, будто готова выслушать длиннющую исповедь с покаянием и слезами.

— С матерью поругался, — говорит он, глядя перед собой.

Это проще, чем притворяться, что не слушал. Мун ведь так и будет полулежать, уставившись на него огромными _внимающими_ глазами.

Эва долго молчит, берёт бутылку и делает глоток, а потом как-то совершенно неожиданно, неправильно и при этом так дико обыденно спрашивает:

— Расскажи. Какая она?

Они как будто сидят вот так уже лет сто. И Крис думает, что они — словно старые знакомые. Будто их связывает что-то большее, чем (не)случайные поцелуи на случайных вечеринках.

Крис забирает у Эвы из рук водку, делает глоток и отвечает:

— Красивая. Занятая. Непостоянная.

— Отсутствующая? — спрашивает Мун и снова смотрит своим «я понимаю всё на этом долбаном свете» взглядом.

Ей идёт быть такой. Спокойной, как океан, который привлекает своей статичной тишиной, когда волн нет. Внимательный и замерший, как Эва сейчас. Рассудительная и понимающая. Как мать, которая смотрит на тебя и осознает, и принимает, что ты не тот ребёнок, что залазил к ней на коленки пятнадцать лет назад.

Шистад усмехается куда-то в пустоту. То ли грустно, то ли понимая, что они с Эвой — просто два подростка, недолюбленные родителями. Всё время сами по себе. Всё время одиноки, несмотря на то, что почти никогда не остаются одни.

— Однажды в детстве, — говорит он с лёгкой улыбкой на губах, — мама сказала, что мне нужно поехать с ней по делам. Срочно, мол, обязательно. — Мун внимательно заинтересованно слушает, наклонив голову немного вправо. — Знаешь, что это были за дела? Тогда я впервые побывал в МакДональдсе. А ещё она купила мне надувной бассейн.

— Это мило, — говорит Эва, она тоже улыбается. — Ну, вот видишь. Всё неплохо, — добавляет она.

— Это всего лишь один раз. Всего лишь… случайность.

— Только не говори, — почти прерывает его Мун, — что она тебя не любит. Все родители любят своих детей. Просто нет идеальных людей и идеальных родителей, понимаешь? Знаешь, какой вопрос чаще всего задаёт мне моя мама? Не «как дела?», не «у тебя всё хорошо?», а «тебе хватит денег или ещё переслать?». Будто откупается от меня. Но я знаю, — она почти уверенно кивает, глядя куда-то сквозь Криса, — что она любит меня. Главное — поверить.

Наверное, именно в такие моменты меняешь мнение о людях. Крис, конечно, и так знал, что Эва далеко не просто девочка-тусовка, он помнит ещё ту её, которая лила слёзы по парню и оттолкнула его, когда они чуть не перешли ту самую грань. Помнит её, как девочку, которая совершенно не была озабочена идиотским выпускным, автобусами и прочей хернёй.

Просто все мы в какой-то момент покрываемся шелухой из воспоминаний, эмоций, не тех людей и поступков, необдуманных, неправильных поступков, которые всё равно в конце концов выводят нас на правильную дорогу.