Слишком мало друзей

Из Киева его путь пролегал в Москву. Здесь он тоже много с кем общался, а главное – встретился с дочерью. У нее – студентки третьего курса филфака университета – начались занятия, а поскольку летом в Казань она приезжала всего на пару недель, то встреча была вполне мотивирована. Надеясь, что эта родственная встреча не привлечет внимания посланцев Верховного, Померанцев попросил ее через младшего сына Германовых направить им сообщение, что через три дня он будет ждать их в Твери.

Продолжая путать следы, Померанцев из Москвы отправился в Питер. Там знакомых было поменьше, но тоже нашлись, а главное – это, все же, была заграница и задача вартовой слежки там усложнялась. Более того, Померанцев допускал, что пригляд за ним будет поручен резидентуре в посольстве НКР, а это уже совсем другие возможности. Да и отношение к таким поручениям обычно несколько иное, поскольку напрямую задач резидентуры они не касаются. Померанцев старался вести себя в Питере максимально активно. Кроме встреч посетил массу музеев, а через два дня взял билеты на ночной экспресс до Москвы, не сомневаясь, что в Питере его проводят до вагона, а очередные сопровождающие будут его встречать только на Николаевском вокзале в Москве.

Так бы оно и произошло, если бы он не сошел на единственной остановке, которую этот экспресс делал в Бологом, дождался там следующего пассажирского поезда на Москву, пересел на него и покинул его в Твери.

Помотаться, конечно, пришлось изрядно, но дело того стоило. Наружка потом, естественно, оправдывалась тем, что следила за "опытным профессионалом". Это была неправда, в разведке Померанцев никогда не служил, но вот на дипломатической службе ему иной раз приходилось принимать некоторые меры предосторожности. Но в этот раз он с гордостью считал, что превзошел самого себя.

Пассажирский поезд делал пятиминутную остановку в Твери в шесть утра. Померанцев надеялся, что его план сработает и ему не придется останавливаться в гостинице. Он вообще не хотел оставлять следов своего пребывания в этом городе. К счастью, первая, кого он увидел, выйдя из здания вокзала, была Ольга. Узнать ее, правда, было не просто. Вместо немолодой, но еще очень даже ничего дамы, всегда очень со вкусом и тщательно одетой, к Померанцеву подошла типичная местная мещанка, сходу предложившая ему недорого снять комнату с пансионом. Тут же из-за угла вывернула потертая малолитражка, которой "мещанка" энергично помахала рукой.

Подходя к машине, она коротко бросила Померанцеву:

–  Водитель наш, надежный, но лучше в машине ни о чем не говорить. Тут ехать всего 10 минут, помолчим.

Действительно, вскоре они свернули с проспекта, покружили по переулкам, въехали в частный сектор и остановились у небольшого, но аккуратного и ухоженного особняка. Поблагодарив шофера, Ольга повела гостя в дом, по дороге объясняя:

–  Это дом старшего сына мужа. Видно у них семейная тяга к особнякам. Любят после работы немного в земле покопаться. Он вообще здесь в городе крепко сидит. Знакомых масса из самых разных кругов. Так что не волнуйся, если надо будет – укроем.

Несмотря на раннее утро Германов ждал их на веранде у самовара. Именно утром, пока он, видно, еще особенно не расходился, было особенно заметно, как он сдал за последние годы. Померанцев испытал одновременно как угрызения совести – все же сдернул срочно людей с места, так и облегчение – наконец-то дело приблизилось к завершению.

Суть дела он изложил друзьям всего за пару минут. Молчание, которое потом воцарилось за столом, длилось дольше.

–  Отдать им все… – Германов как будто обкатал во рту эту фразу, и вкус ее ему не понравился.

Ольга только поморщился, и Померанцев в который раз позавидовал невероятной общности этих людей, которые давно уже понимали друг друга без слов.

–  Да хоть завтра, – продолжил спокойно Германов, – не в гроб же с собой брать. Только вот чем это все кончится.

–  А я вам сразу скажу: пшиком и позором грандиозным. Неужели вы всерьез думаете, что этот…. у кого-то что-то получит? Прошлого американцы послали, так что им не привыкать. Еще одному дорогу укажут. Только если прошлый в силу своей крестьянской хитрозадости (она употребила несколько иное слово) все пытался сначала делать по-тихому, то этот, нынешний, с его любовью к позерству еще заранее кампанию развернет. Кстати, и он нас участия потребует…

–  Ну, как потребует, так и умоется – Германов уже давно подумывал о том, чтобы уйти на покой и своим местом в университете не очень дорожил, – а вот насчет очередного провала, ты целиком права. Надо только понять: это хорошо или плохо.

Тут уже удивился Померанцев.

–  В возврат Аляски я совсем не верю. Но вот, может быть, под этим соусом, все же, проявятся центростремительные тенденции. Кто из нас не мечтает в глубине души о возврате былого величия?