Слишком много блондинок

Снова начало накрапывать. Отклонив голову, можно было выглянуть через потолочное окошко, которое так плотно было покрыто грязью и голубиным пометом, что сквозь него с трудом пробивался какой-либо свет. Рано или поздно я должна была его вычистить. Боб, ночной сторож из соседнего склада, утверждал, что его кошка - грубая Ширли - контролирует натуральный прирост голубей, но оба мы знали, как обстояло дело в действительности. Лондонские голуби плодились как крысы, и эти огромные генетические мутанты были способны лишить мир Ширли одним горделивым взмахом крыльев. Но Боб не раскладывал яд, не только из уважения к правам животных, а скорее потому, что Ширли не достигла бы своей обтекаемой формы, кормясь исключительно кошачьим кормом.

Я вздохнула. Дождь никоим образом не смывал эту дрянь с моего окошка, а сбивал его в твердую массу из белого дерьма и перьев. Не хотелось об этом думать за ужином. Голуби представляли одну из многочисленных проблем, которые я делила с моей подругой Джейни. На грядущей неделе Джейни возвращалась с каникул, и я намеревалась поинтересоваться у нее, как с ними быть. Почему никто не сделал фильм о голубях-убийцах? Том скорей всего что-нибудь знает на эту тему. В конце концов, он был помешан на кино. А может „Птицы”?

Нет, по-видимому, нет. Если бы эти маленькие вредные пташки Хичкока были голубями, Типпи Хедрен кончила бы измазанной с головы до ног их дерьмом, а не только слегка поцарапанной.

* * *

Барабаны били, а Поджес (ирландская панковая группа 80-х – Прим.пер.) играли веселый ирландский танец, когда раздался неповторимый голос Шейна Макгоуна, извлеченный из четырех зубов владельца и неразлучной бутылки. Шейн пел о каком-то Джимми и об игре на трубе, а я стояла спиной к зеркалу, глядя на девятерых женщин. Женщины держали в руках гантели, как и я. Две из них были новенькими - между прочим, Наоми, с которой я познакомилась в душе, - и, казалось, были очень удивлены музыкой, которая лилась из динамиков. Другие дамы уже меня знали и отстукивали ритм песни башмаками. Я завертела ступней, сначала правой, потом левой и наблюдала, как с небольшим отставанием мои жесты повторяла кучка учениц.

Джози, как обычно, стояла точно напротив меня и, как обычно, широко улыбалась. У нее были розовое боди и серые леггинсы с серым поясом, очевидно идеально подогнанные цветом к брюкам. На губах виднелся след розовой помады, которая перекликалась с боди и с розовыми акцентами на кроссовках. Джози безустанно улыбалась, независимо от того, что я делала или говорила, и часто поворачивала голову во все стороны, чтобы выставить напоказ свои глянцевые волосы. Мои занятия задуманы были как курс упражнений в тренажерном зале, по которым девушка могла бы самостоятельно работать над собой. Но Джози принимала участие в них уже около года и нисколько не намеревалась завершить курс. Ее широкая, искусственная улыбка и одержимо компонуемые наряды будили во мне искренний ужас. Я без устали надеялась, что однажды Джози, ни с того, ни с сего, приложит кому-нибудь по голове гантелью.

К счастью через минуту прозвучало характерное ша-ла-ла Вана Моррисона, который всегда исправляет мне настроение. Дешевле, чем «прозак», и одинаково эффективно. Мы только начали работать над трехглавой мышцей - не собирались же мы терпеть обвислую нижнюю часть плеч. Наоми от души тренировалась во втором ряду. Выглядела как участница соревнования в броске копьем, но, по-видимому, не собиралась излишне утомляться. Каждый раз, когда поднимала гантель, смотрела на меня с вызовом, словно ее обижал уже сам факт, что именно я провожу этот тренинг.

Через четверть часа я послала их на волю вокруг тренажерного зала, следя, чтобы они каждую минуту самостоятельно занимались упражнениям. На протяжении всего времени я не спускала глаз с Наоми. Не хотелось, чтобы она что-нибудь сотворила с собой и притянула бы меня к ответственности. Фоном играла радостная песня канадцев из Луизианы, бравурная, но не быстрая. Никогда не любила работать с гантелью при очень быстрой танцевальной музыке. Автоматически ускоряется ритм упражнений, вместо того, чтобы приспособить его к очередным заданиям. Недостаточно, чтобы это сказалось на качестве исполнения, но достаточно опасно.

Вскоре я прекратила сокрушаться о Наоми. Не смогла бы ее подвигнуть ни на одну активность, которая могла бы нанести травму. Какое-то время та меланхолично махала ногой, глядя враждебно на педаль тренировочного велосипеда, который злобно не хотел шелохнуться. К сожалению, чтобы он это сделал, необходимо было нажать на данную педаль.

Я взглянула на часы и объявила очередное изменение. Джози подскочила радостно и, тряся локонами, подбежала к очередной машине. В полете наделила меня лучезарной улыбкой, которая должна была мне показать, как прекрасно она веселится. Я задрожала. Бог знает, что она про себя думала обо мне, моем музыкальном вкусе и наряде, который состоял из обрезанной футболки и обрезанных шорт, обосновавшимися поверх дырявых леггинсов, и все это с характерным ржавым оттенком на черном белье от стирки.