Слишком много и всегда недостаточно

Когда она сняла трубку, ее отец просто сказал: «Она справится».

В течение следующей недели Мэри перенесла еще две операции, но она действительно все это преодолела. Влияние Фреда в больнице, способствовало тому, что его жена получила лучших врачей и лечение, возможно, спасло ей жизнь. Но до полного выздоровления было еще очень далеко.

Следующие шесть месяцев Мэри постоянно то ложилась в больницу, то выписывалась из нее. Долгосрочные последствия для ее здоровья были очень серьезными. Постепенно у нее развилась тяжелая форма остеопороза, вызванная недостатком эстрогена, который перестал вырабатываться после операции по удалению матки вместе с яичниками (тогда широко распространенной, но не всегда обязательной медицинской процедуры). В результате ее регулярно терзала невыносимая боль от спонтанных переломов становящихся все более хрупкими костей.

Если нам везет, то в грудничковом и ясельном возрастах у нас имеется по меньшей мере один эмоционально открытый родитель, который стабильно удовлетворяет наши нужды и дарит так необходимое внимание. Жизненно важным для здорового развития младенца является физический контакт и утешение, признание наших чувств и утоление печалей. Подобное внимание порождает чувство безопасности и защищенности, которое в итоге позволяет нам исследовать мир вокруг нас без чрезмерного страха или неуправляемой тревоги, потому что мы знаем, что можем рассчитывать на неизменную поддержку как минимум одного родителя.

Отзеркаливание – процесс, посредством которого внимательный родитель воспроизводит, анализирует и затем возвращает ребенку его собственные чувства, – это еще одна существенная часть развития младенца. Без отзеркаливания дети лишены жизненно необходимой информации о том, как работает их собственное сознание, а также о том, как понимать этот мир. Точно так же, как прочная привязанность к первоначальному воспитателю может привести к высокому уровню эмоционального интеллекта, отзеркаливание является основой эмпатии.

Мэри и Фред с самого начала были проблемными родителями. Моя бабушка редко говорила со мной о своих родителях или своем детстве, так что многое я могу лишь предполагать, но она была самой младшей из десятерых детей (на двадцать один год младше самого старшего ребенка в семье и на четыре года младше предшествующего ей по старшинству) и росла в довольно суровой обстановке начала 1910-х годов. То ли ее собственные нужды в юном возрасте не встречали адекватного отклика, может по иной причине, но она относилась к типу матерей, которые, вместо того чтобы утешать своих детей, используют их для собственного утешения. Она уделяла им внимание, когда это было удобно ей самой, а не когда они в ней нуждались. Часто неуравновешенная и эмоционально зависимая, склонная к жалости к себе и приступам мученичества, она сплошь и рядом думала только о себе. Особенно когда дело касалось ее сыновей, она вела себя так, будто ничем не могла им помочь.

Во время и после ее операций отсутствие Мэри – как в буквальном, так и в эмоциональном смысле – создало вакуум в жизни ее детей. Как бы это ни было трудно для Мэриэнн, Фредди и Элизабет, они были достаточно взрослыми, чтобы понимать, что происходит, и могли до некоторой степени позаботиться о себе сами. Особенно разрушительные последствия это имело для Дональда и Роберта, которые в свои, соответственно, два с половиной года и девять месяцев от роду были самыми уязвимыми из ее детей, тем более что кроме нее не было никого, кто бы мог заполнить эту пустоту. Живущая в Доме помощница по хозяйству, без сомнения, была завалена огромным объемом работы по дому. Их бабушка со стороны отца, жившая неподалеку, готовила еду, но она была столь же немногословна и неспособна к физическому проявлению любви и ласки, как и ее сын. Когда Мэриэнн не была в школе, большая часть обязанностей по уходу за младшими детьми падала на нее. (На помощь Фредди, как мальчика, рассчитывать не приходилось.) Она их купала и готовила ко сну – вот, пожалуй, и все, что она могла делать в свои двенадцать лет. Пятеро детей были практически лишены матери.