Слишком много колдунов

Через минуту ошеломленной тишины раздался голос нотариуса Жерара. Он доносился откуда-то сверху, будто бы даже из люка:

– Судья, закрывайте заседание.

«Как он там оказался?» – успел подумать Инститорис; и упал в обморок.

2

Двое селян в потёртой, выцветшей одежде стояли, склонив головы, перед Геркулесом Мюко.

– Так, значит, лошадка потерялась, – произнёс он спокойно и зловеще.

– Ага, – сказал первый, молодой. – Потерялась, а мы, сталбыть, её искать пошли. Ну и нашли, вот, обратно ведём.

Второй был много старше. Лицо и руки его были почти чёрными, целиком в морщинах, и неясно было, то ли он такой загорелый, то ли чёрным выглядит из-за морщин. Лошадь их, низкая невидная рыжая кобыла, стояла рядом, изредка мотая головой. Геркулес молча разглядывал деревенских, а те с боязливым любопытством поглядывали на него и его бойцов. Поглядеть было на что: одежда егерей батдафа (батальона, где искупали свою вину почти все осужденные из столицы) была покрыта зелёными и коричневыми пятнами; на головах были такие же пятнистые накидки до плечей, перевязанные шнурками; у всех измазанные грязью лица; пышные ветки, вставленные за пояс, в сапоги и привязанные к плечам; винтовки, бережно обёрнутые тряпьём и украшенные опять же листьями и ветками. Страх, с которым крестьяне смотрели на его ребят, так непохожих на обычных ярких, щеголеватых и подтянутых военных, доставил Геркулесу некоторое удовольствие. Всё-таки есть что-то стоящее и в этой дурацкой форме, и в унизительной тактике выслеживания из засад – и он даже начинал понимать, что именно: это работает, очень хорошо работает. Пусть даже в винтовках всего по одному патрону.

– Звать как? – спросил Геркулес, повысив голос. – Отвечай.

– Я Роб, а это Мишель, племяш мой, – сказал старший. Младший, Мишель, быстро глянул на него и снова опустил глаза.

– Роб, значит, – проговорил Геркулес. – А живёте где?

– А недалеко тут, – ответил Роб. – Деревенька за ручьём, Хют.

– Хют, стало быть, – повторил Мюко. – Роб и Мишель из Хюта, значит.

– Ага, – подал голос молодой Мишель. – Хют. Кобылу искали.

В десяти шагах далее по тропинке, откуда шли Роб и Мишель со своей кобылой, появился ещё один егерь. Он подбежал к Мюко, поклонился и сказал:

– Есть. Нашли телегу. Схрон под дубом.

Геркулес кивнул и, повернувшись к селянам, заговорил:

– А мне вот сдаётся, что вы не за кобылой сюда ходили, а чтобы отвезти кой-кому еды и дать сигнал про облаву. А?

Оба пойманных крестьянина молчали, опустив головы.

– Знаете дорогу в его логово? – небрежно спросил Геркулес.

Роб и Мишель замотали головами одинаково: нет, не знаем.

– Нууу, – протянул Мюко. – Это как-то даже…

И скомандовал совсем другим голосом:

– Связать.

На крестьян кинулись со всех сторон, и через полторы минуты оба колдунских приспешника оказались привязанными к дереву.

– Мы вам отрежем по яйцу, – сказал Геркулес буднично. – Тогда, может, вспомните.

Молодой Мишель заскулил, задёргался.

– А-а-а, не надо! Не надо! Я не знаю! Не надо!

Геркулес, не обращая внимания на его крики, вынул нож из сапога и стал деловито примерять лезвие к месту, где сходились ноги незадачливого селянина. Раздался шум, Геркулес обернулся.

Два мобиля бывшей королевской службы эвакуации ломились по тропинке через сплетения ветвей; только сейчас, в лесу, стало заметно, какие они большие. Мобили остановились в пяти шагах от Геркулеса, один за другим. Из первого расслабленно вывалились егеря из отряда сопровождения Цейтлиха, а из второго выбрался сам Цейтлих, осунувшийся, усталый и очень злой. Мюко едва не попятился – совершенно не хотелось попадаться начальству под горячую руку.

– Доложите, – коротко бросил Цейтлих, безо всякого выражения разглядывая двух привязанных к дереву крестьян. Геркулес заговорил быстро и чётко.

– Сир, господин полковник, мы выследили вот этих двоих. Они везли еду для колдуна. Телега на дубовой опушке, вон там. Спрятана.

– Хорошо, осуждённый, – отрывисто сказал Цейтлих. – Дорогу к замку нашли?

– Э-э… – сказал Геркулес. – Вот сейчас допрашиваем.

– Плохо допрашиваете, – сказал полковник Цейтлих, аккуратно и быстро отобрал нож у Мюко и сразу, без замаха, всадил его в ляжку молодому Мишелю. Геркулес вздрогнул, но никто этого не заметил. Мишель заорал дурным голосом; егеря, привыкшие к лесной глуши, одновременно шевельнулись. Лошадь шарахнулась, храпя.

– Ааааааааааа!

Полковник терпеливо подождал, пока Мишель устанет кричать. Когда тот охрип и стал тяжело дышать, хныча и роняя слёзы, сказал:

– Проведи нас до замка. Да? Нет?

– Я не знааааю! – зарыдал Мишель. – Никто не знает! Они же….

И оборвал себя.

– Ого, – холодно удивился Цейтлих. – Да их там двое. Или сколько? А?!

И закрутил ножом, примериваясь. Парень забился, будто в припадке. Геркулес подумал, что про режим невидимости и неслышимости можно, пожалуй, забыть.

– Стойте! – сухой голос Роба прорезал крики и рыдания его племянника. – Я скажу.

– Ага, – сказал полковник.

– Я скажу, как пройти в замок, – сказал старик. – Только сохраните мне жизнь.

Цейтлих кивнул нетерпеливо.

– Сохраним.