Слишком много (ЛП)

Я рассказываю им о событиях, но сколько бы я ни повторял, что Талия веселая и просто друг, они мне не верят. Ну и ладно.

Мне не нужно ничего им доказывать.

ГЛАВА 9

Талия

Прижимая к боку большую, тяжелую сумку, я стучусь в дверь квартиры Тео в пять минут седьмого вечера. Район один из самых шикарных — по крайней мере, выше среднего класса. Может быть, ниже и выше. Белоснежное здание выглядит чистым и ухоженным, как будто оно стоит здесь не так давно. Я пересекаю просторный коридор и стучусь в дверь на первом этаже.

Тяжелые, торопливые шаги раздаются внутри, и Тео распахивает дверь, его широкая грудь, одетая в черную футболку, оказывается у меня перед носом.

— Привет. — Он отступает в сторону, пропуская меня внутрь. — Все нормально?

Я киваю, входя в просторную прихожую со светло-коричневым деревянным полом и белыми стенами. Она легко перетекает в гостиную открытой планировки, за которой находится раздвижное окно, выходящее на уединенную террасу.

Что мне показалось странным, так это стерильная чистота в квартире.

Ни грязного белья, ни пустых коробок из-под пиццы, ни пивных бутылок. Высокие потолки, современный минималистичный дизайн и элитная мебель — повседневная изысканность.

Обувь Тео аккуратно расставлена в прихожей, большой телевизор с плоским экраном висит на мраморной стене в гостиной, а под стеклянным журнальным столиком лежит белоснежный пушистый ковер. У окон от пола до потолка, выходящих на юг, есть даже растение в горшке — все процветающее, зеленое и здоровое.

— У меня есть надежда, — говорю я, снимая белые кроссовки. — Ты не погубил растение, значит, и Арес должен выжить. По крайней мере, он даст тебе знать, когда проголодается.

— Спасибо, что так высоко обо мне думаешь. Не надо приписывать мне заслуги растения. Арес опрокинул его в пятницу, и оно так и стояло на полу, пока мама не зашла пересадить его вчера вечером.

Он ведет меня на кухню с барной стойкой, пыльно-голубыми шкафами и высококлассной техникой, которая выглядит совершенно новой, как будто ею еще никто не пользовался.

Это неудивительно. Ему двадцать с небольшим, и он явно не может пожаловаться на недостаток денег. Уверена, что ему не нужно готовить себе еду. Готова поспорить, что его рацион состоит из еды на вынос и хлопьев, а может, он живет на коробочных блюдах, приготовленных каким-нибудь диетологом нового времени. Это объясняет, почему на теле Тео нет ни унции жира.

Может, жизнь в Америке и не сложная, но культура отличается от той, к которой я привыкла. Возможно, сегодня я и ошиблась, но теперь уже поздно что-то менять.

Американцы не так непринужденны, как греки. Мы громкие, гордые, ориентированные на семью, любим вкусную еду, хорошую компанию и кулинарию. Я помогала матери на кухне с тех пор, как научилась держать ложку, и рано освоила искусство приготовления пищи. Спустя годы я отточила свои навыки в кулинарной школе и с тех пор мечтаю о собственном маленьком ресторанчике.

Насколько я поняла, американцы более сдержанны, поэтому моя блестящая идея кажется мне не слишком блестящей сейчас, когда я стою на кухне Тео.

Арес выбегает из комнаты дальше по коридору, виляя хвостом и осыпая небрежными поцелуями все мое лицо, когда я наклоняюсь, чтобы погладить его.

— Привет, у меня для тебя маленький подарок. — Я чешу ему уши, затем расстегиваю молнию на сумке настолько, чтобы просунуть руку внутрь и достать резиновый мячик с лакомствами, но не настолько, чтобы Тео увидел его содержимое. — Вот. Повеселись с ним и не грызи папины ботинки.

Он берет мяч и тут же выплевывает его, обнюхивая и тыкаясь в него носом, прежде чем снова взять его в рот. Виляя хвостом направо и налево, он убегает на большую, удобную собачью кровать в гостиной.

— Папин? — повторяет Тео, и в его тоне звучит веселье. — Не знаю, как я к этому отношусь. Хочешь пива?

— Конечно. — Я бросаю сумку на барную стойку. — Сейчас это кажется плохой идеей, но так вот… — Я расстегиваю молнию, шевеля пальцами. — Ты когда-нибудь пробовал греческую кухню?

Глаза Тео прыгают между мной и ингредиентами для блюда, которое я планирую приготовить на стойке, его бровь изгибается в знак вопроса.

— Хочешь приготовить?

Я не могу понять, удивлен ли он, раздражен, любопытен или считает, что я сошла с дистанции.

— Ты сказал, что мы поговорим о твоей игре. Уверена, это займет какое-то время, и я не хочу, чтобы ты заказывал еду, потому что не даешь мне заплатить, — хмыкаю я, бросая пустой пакет на пол, когда овощи, мясо и приправы закончились. — Я надеялась, что готовка для тебя не будет унизительной.

Он протягивает мне бутылку Будвайзера, опираясь на мраморную столешницу, руки прямые, плечи отведены назад.

— Ты хочешь приготовить для меня. Греческую еду.

— Да. Ты не против?

— Да, черт возьми! — Его пристальные, проницательные глаза пылают от возбуждения, и меня пробирает приятная дрожь облегчения. Это лотерея — пытаться вписаться сюда. — Я могу помочь?

— Не сегодня. Может быть, в другой раз. Сегодня я буду готовить, а ты задавай вопросы и записывай.