Слишком много (ЛП)

Он называет меня так с самого первого дня, но это не перестает заставлять меня трепетать внутри. Я набираюсь храбрости и беру его руку, переплетаю пальцы и провожу большим пальцем по костяшкам его пальцев, погружаясь в сон. Проходит не более пяти минут, когда срабатывает будильник, но в этот раз в комнате светлее, что намекает на то, что прошло больше времени.

— Еще пять минут, — бормочет Тео. — Нажми «отложить».

Это его лучшая идея на сегодняшний день. Я наклоняюсь, чтобы взять телефон с журнального столика, затем прижимаюсь к Тео и снова закрываю глаза.

— Я подброшу тебя до работы, — хмыкает он, когда будильник снова начинает пищать. Он забирает телефон у меня из рук и, постучав по экрану, устанавливает еще один будильник, а затем кладет мобильник на подлокотник, притягивая меня к себе.

Я не могу удержаться от хихиканья, когда он прижимает меня к себе как можно ближе.

— Кто бы мог подумать, что Тео Хейс любит обниматься?

— Никто тебе не поверит.

Я снова выхватываю телефон, чтобы сделать селфи, на котором мы запечатлены в объятиях друг друга. Его глаза распахиваются при звуке щелчка фотоаппарата. Он пытается забрать телефон, но я не собираюсь позволять ему удалить единственную нашу фотографию.

Мы играем в борьбу, пока я пытаюсь не дать ему одолеть себя, но он сильнее, и я оказываюсь под ним, засовывая телефон в лифчик.

— Думаешь, это меня остановит? — бормочет он, держась за мою талию. — Отдай мне телефон. — Его пальцы исчезают под подолом моего топа, его прикосновения становятся легкими, заставляя меня извиваться, когда он прослеживает изгиб моей талии. — Не испытывай меня.

Мы находимся в самом компрометирующем положении, которое только можно себе представить. От давления его утренней эрекции на мое бедро мое тело воспламеняется от возбуждения. Я мгновенно готова, трусики мокрые, соски твердые. Он не пытается скрыть это, не подстраивает свое тело, чтобы скрыть, насколько он тверд.

Мои внутренности сжимаются в предвкушении с каждым дюймом моей кожи, к которой он прикасается. Атмосфера становится тяжелой, в ней гремят сексуальные угрозы, достаточно сильные, чтобы испепелить бриллианты.

Его сердце учащенно бьется о ребра, которые вдавливаются в мою грудь, и мое сердце принимает вызов, подстраиваясь под ритм. Каждый мой вдох становится неглубоким, коротким и напряженным.

Боже, я хочу его так сильно, что чувствую вкус собственного желания.

Благоговение в его глазах возрастает в десятки раз. Он словно околдован, заворожен ощущением моей кожи под кончиками пальцев. Когда его глаза встречаются с моими, зрачки раздуваются.

В любой момент.

Он поцелует меня.

И это будет впечатляюще.

Я представлял себе этот момент неделями, но реальность будет лучше. Она уже лучше, чем бесконечные сценарии, которые придумывало мое воображение. Я готова. Жду. Надеюсь.

— Ты такая красивая, детка, — шепчет он, пожирая глазами мое лицо.

Моя грудь вибрирует.

В буквальном смысле.

Будильник срабатывает, разрушая чары, вырывая нас из сексуальной, красной дымки как раз в тот момент, когда его пальцы касаются моего лифчика, и Тео отодвигается быстрее, чем мне хотелось бы.

Это больно.

Я достаю телефон и думаю о том, чтобы швырнуть его в стену, но, глубоко вздохнув, отключаю сигнал будильника и открываю фотогалерею, чтобы показать ему фотографию. На ней он спокоен, лицо расслабленное и довольное. Таким я его еще не видела.

Братья Хейс — профессионалы в сохранении бесстрастного, безэмоционального лица. Тем не менее я знаю Тео достаточно давно, чтобы улавливать его настроение по мелким жестам: сужению глаз, раздуванию ноздрей, вздергиванию уголков рта, когда он забавляется, но не хочет этого показывать.

— Мне нужно собираться на работу.

Он берет телефон, но не удаляет фотографию. Вместо этого он отправляет копию самому себе.

ГЛАВА 16

Талия

МОИ ВОЛОСЫ — ЭТО ЗАМАСКИРОВАННОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ.

Это моя лучшая черта.

Многие женщины убили бы за такие волосы, как у меня.

Но если бы они только знали, как обидно и трудно укрощать тугие, закрученные в спираль локоны.

Я стою перед зеркалом в субботу вечером, пыхтя и отдуваясь, как разъяренная чихуахуа, когда кудри вылетают из заколки, отказываясь оставаться там, где я хочу. Я хотела сделать стильную прическу, но, поскольку волос достаточно, чтобы сделать два, а может, и три парика, прическа выглядит так, будто поверх моей существующей головы появилась вторая, очень волосатая.

Заколка летит через всю комнату, и я возвращаюсь к своей стандартной, скучной прическе наполовину вверх, наполовину вниз, чтобы хотя бы убрать локоны с лица и продемонстрировать не слишком броский макияж. Я остановилась на простоте: подводка для глаз, тушь для ресниц и красные губы. Скромно и не слишком откровенно.

Платье слишком откровенное, но я молча благодарна Шону и Джеку за то, что они выбрали его. Я хочу, чтобы Тео увидел меня такой, какой он увидел меня сегодня утром, когда мы почти поцеловались.