Слишком много врагов

Жители НКР довольно часто бывали в Балтийской Федерации, случалось – на Урале, а вот до Сибири добирались все же редко. Первое, что их поразило, так это просторы. Множество земли и редкие небольшие поселения. Народ живет очень просторно и от того чувствует себя свободно. Да и ценят людей здесь больше именно потому, что их везде и повсюду не хватает, порой просто катастрофически. В результате в УралСибе намного активнее внедряли и в промышленности, и в сельском хозяйстве средства механизации, перекладывая большую часть ручного труда на машины. А чтобы ими управлять, требовалось образование, профессиональные навыки, и люди продолжали учиться даже в зрелом возрасте, что в НКР случалось нечасто. Изменение профессиональной структуры населения стимулировало, в свою очередь и развитие общественной жизни. Вот и получилось в результате: казалось бы, Сибирь, глухомань, а местное самоуправление, да и политическое устройство общества не только догнали "европейскую" НКР, но и существенно ее опередили. Никаких "верховных" здесь давно и на дух не переносили. В стране произошла четкая поляризация общества вокруг нескольких основных политических партий, отражавших интересы реальных общественных групп и всерьез боровшихся за места в однопалатном парламенте. Борьба эта случалось проходила и не совсем чисто, но общая линия развития формировалась как сложение нескольких политических векторов с учетом их реального веса. В силу сложившейся традиции правительство обычно формировалось в форме широкой коалиции. Классическая парламентская республика. От излишней конфронтации в правительстве и парламенте спасали два обстоятельства: исторический опыт и богатство страны. Ресурсов, действительно, было столько, что неизбежно возникающие иногда перекосы в пользу той или иной группы, как правило, выравнивали за счет предоставления очередных концессий крупным иностранным концернам. Излишне не увлекались этим средством потому, что внутренние трудовые ресурсы были практически все заняты, и новые рудники, нефтяные и прочие месторождения осваивались, как правило, с привлечением иностранной рабочей силы. На этот счет в обществе, однако, существовал широкий консенсус: трудовая миграция только по необходимости! Рост населения пытались обеспечить за счет собственных ресурсов, и ни в одной стране на территории бывшей Российской Империи не было даже близко такой системы поощрения рождаемости, как в Сибири. Да и европейцы ничем похожим похвастаться не могли. Переселенцев из НКР тоже приветствовали и даже поощряли, но "ехать в Сибирь" добровольно решались все же немногие.

Из окна вагона, конечно, много не увидишь, но кто-то слышал одно, другой читал о чем-то еще и так далее. Да и газеты местные расхватывали на редких остановках. Картина складывалась интересная. Федор, например, все чаще задумывался о том, почему именно НКР посылает свои полки воевать в далекую Монголию, а УралСиб, которого положение у непосредственных соседей касается намного больше, ограничивается предоставлением провианта и услуг по транзиту. Такие же, вроде, русские люди, а вот устроено у них все по-иному. Надо при этом сказать, что над Верховным гетманом с его вышиванками, восторгами от гопака и "Днипро..", часто нелепыми инициативами и странноватыми суждениями, помноженными к тому же на взрывной и отчасти дурной характер, и в армии, и в стране в целом тихо, но посмеивались. Случалось, и довольно зло. Как слышал Федор, и в Балтийской Федерации далеко не все были довольны жестоким правлением тамошнего Канцлера, но вот представить себе, что здесь, в Сибири кто-то сумеет установить такую же самовластную форму правления, было практически невозможно. Неужели это только вопрос плотности населения? Казалось бы, наоборот, чем меньше людей, тем важнее для них эффективность власти, а чем больше население государства, тем больше в нем должно быть демократии, да и выбрать всегда есть из кого! Объяснения этому парадоксу Федор пока не видел.

Глава шестая

Так и доехали до границы с Монголией, выгрузились, а дальше, как это часто бывает в армии, вдруг выяснилось, что прежние планы несколько изменились и особой спешки с переходом границы нет. Встали лагерями, началась рутина боевой подготовки в плохо приспособленном для этого месте. Федор, впрочем, был даже доволен – в госпитале шел неизбежный процесс притирки, да и по медицинской части кое-какая работа все же была. Маше он старался писать бодрые письма, хотя было ясно, что к нему ей сейчас ехать нельзя. А когда и куда будет можно – кто знает.