Слишком много врагов

Так продолжалось месяца два. Уже и лето перевалило за середину. И вдруг поступает приказ: корпусу срочно двигаться к Урге, а оттуда – на восток, к границе с Маньчжурией, где что-то то ли уже началось, то ли вот-вот начнется. Тут-то и оказалось, что к маршу, конечно, готовились, да вот мало что готово. Железных дорог в Монголии не было вообще, да и автомобильные… Ни о каком твердом покрытии и мечтать не приходилось. Лучше всего дело обстояло в степи и пустыне – там можно было ехать практически как угодно, главное – не заехать в песчаный бархан. Так что автомобильные колеи извивались порой весьма извилисто. Да и с картами было не так, чтобы уж очень хорошо.

Неизвестно, что бы вышло, двигайся корпус самостоятельно, но выручили забайкальские казаки. С ними было странно. С одной стороны, УралСиб вроде бы не вводил свои регулярные части на территорию Монголию, но, с другой, практически сразу же к командиру корпуса прибыл командир одного из казачьих полков и доложил, что он имеет приказ оказать всемерную помощь "европейским союзникам" при движении в сторону Урги. Сразу же выяснилось, что, официально охраняя границу, казаки чуть ли не лучше знают территорию, маршруты, наиболее удобные места стоянок, броды через реки и вообще все именно с монгольской стороны. Интересно, что с монгольской стороны границу вообще никто не охранял, да и первых монголов Федор увидел только на третий день движения. Как-то все это было непривычно. Кстати, только половина казаков шла верхами, остальные с успехом пользовались внедорожниками нескольких типов. На большинстве из них были установлены пулеметы, а на самых тяжелых – и батальонные минометы.

И вот эти мотоказаки повели колонны, и они худо-бедно начали продвигаться в сторону Урги. Корпус двигался по трем параллельным маршрутам. Сразу же стало сказываться полное отсутствие опыта подобных операций, да и новая техника в непривычных руках вела себя не лучшим образом. Впрочем, знакомый поручик из автобата, оживлявший в очередной раз автомобиль на котором ехал Федор с коллегами, оценивал ситуацию как рабочую.

– Так даже лучше, – рассуждал он, – сейчас на марше с болячками разберемся, починим то, что и так должно было сломаться, а потом воевать будем уже на обкатанных машинах.

Вообще поручик по натуре был явно оптимистом. Правда сам носился вдоль колонные на импортном кургузом джипе, который, похоже, ломаться вообще не умел. Но постепенно действительно стало легче. Особенно когда колонны преодолели горно-лесистый район вдоль границы и вышли на пустынные просторы. Здесь, по крайней мере, меньше трясло.

Уже на подходе к Урге по колонне вдруг пронеслась новость о том, что вообще-то они, оказывается, уже воюют. До монгольской столицы далеко не сразу дошло известие о том, что практически сразу после начала ввода войск НКР японские войска тоже перешли границу на востоке, и сейчас противники стремительно сближались. В колонне стали шутить: "Как бы нам с японцами в этой пустыне не разминуться, лови их потом в сибирских лесах!", но командованию стало уже совсем не до смеха. Корпус обошел Ургу и повернул на восток, поскольку именно оттуда приближались японские части. Движение колонн ускорилось.

Хотя половину личного состава корпуса и составляли ветераны боев в Польше, но в целом соединение к боям было готово плохо. Предполагалось, что у корпуса будет еще месяц-другой на сколачивание и освоение новой техники и тактики высокоманевренных действий в пустынных районах. Сейчас получалось, что и тактику, и технику придется осваивать уже в ходе боев.

О японцах известно было мало. Казаки здесь тоже помочь особо не могли, так как их боевой опыт состоял в основном в том, что они гоняли по пустыням различные банды смешанного состава, предпочитая не допускать их на свою сторону границы. Что-то могли рассказать несколько человек, которые в силу живости характера умудрились добраться до Китая и повоевать там на стороне сопротивлявшихся японцам национально-патриотических формирований, но таких знатоков сразу же пригласили в разведотдел корпуса и с тех пор их никто не видел. Оставалось только надеяться, что еще до столкновения с японцами разведка поделится с остальными полученными сведениями. Пока же колонны шли с боевым охранением и соблюдением других мер безопасности, но в целом довольно спокойно, поскольку авиация наблюдала передовые части японцев примерно в 200 километрах впереди. Все считали, что еще день можно двигаться, не опасаясь противодействия возможного противника.

Японцы, однако, думали иначе. Шпионаж, разведка, тайные операции играли важнейшую роль в их арсенале. В значительной степени именно благодаря тайным способам ведения войны им удавалось сравнительно неплохо держаться против намного более сильной Америки. Флот и авиация Японии на Тихом океане, как правило, были намного лучше осведомлены о противостоящих им американских соединениях именно благодаря агентурной разведке. Американцы же ориентировались в основном на свою авиаразведку, и из японского тыла информации почти не получали.