Слишком неправильно

Я слышу это уже три раза, но улыбаюсь, вместо того, чтобы возмутиться тем, над чем она не имеет никакого контроля. Мне не хочется улыбаться, но я поняла, что это помогает мне во всем. Дополнительный пудинг в обед и кофе из комнаты отдыха медсестер вместо ужасной, теплой, коричневой воды, которую я пила на завтрак.

— Я пришлю вашу подругу.

Талия входит в палату, ее кудрявая грива подпрыгивает, когда она идет к моей кровати с большой сумкой, перекинутой через плечо, и сумкой поменьше в руке.

— Мы должны перестать так встречаться, — хмыкает она, бросая сумки мне на ноги. — О чем, черт возьми, ты думала? Тео сказал, что твоя машина разбита. Почему ты превысила скорость?!

— И тебе привет.

Она наклоняется, чтобы чмокнуть меня в щеку, карие глаза блуждают по моему лицу, ее гнев исчезает, когда она проводит большим пальцем по швам под моей бровью и вздыхает.

— Как ты себя чувствуешь?

— Примерно так же хорошо, как я выгляжу, — говорю я, потому что озабоченность, написанная на ее лице, поражает меня до глубины души, и я изо всех сил стараюсь сохранить искреннюю улыбку.

Ей не все равно. Она действительно заботится обо мне. Мой желудок завязывается в узел, а на глаза снова наворачиваются слезы.

— Спасибо, — бормочу я.

Талия сводит брови вместе.

— За что, черт возьми, ты меня благодаришь? Я еще ничего тебе не дала, но… — она поднимает палец вверх, роется в сумке и достает Milk Duds. — Вот, я хотела принести вино, но, — она обводит нас жестом, — не могу допустить, чтобы ты напилась и одурманилась.

Я хихикаю, вытирая глаза.

— Я люблю тебя, ты знаешь это?

— Да, я очень притягательная. — Она подмигивает, опускаясь в кресло рядом с кроватью. — Ладно, я вся во внимании. Говори, Кэсс. Выговорись. Я знаю, что ты что-то скрываешь. Ты уже несколько недель не можешь успокоиться! Это все еще из-за того загадочного парня?

Она уже не в первый раз приказывает мне говорить, но мне было проще отмахнуться от нее по телефону, когда она звонила поболтать, чем при личной встрече. Я слишком устала и слишком обижена, чтобы бороться с ней.

Она заботится обо мне, и если есть кто-то, кому я доверяю настолько, чтобы делиться секретами, то это Талия.

— Если я скажу тебе что-то… — я поднимаю голову и встречаю ее взгляд. — Ты поклянешься никому не рассказывать? Я имею в виду никому, Талия. Даже Тео.

Особенно Тео.

Она поднимает три пальца вверх.

— Честь скаута. Ну же, ты же знаешь, что можешь мне доверять. Говори.

Я прикусываю губу, вдыхая дрожащий воздух.

— Тот парень, с которым я встречаюсь уже три месяца…

Она закатывает глаза, ожидающе наклоняя голову.

— Да?

— Это Логан.

— Логан, — повторила она, сведя густые брови вместе. — В смысле… мой шурин? Тот самый Логан?

— Тот самый Логан. — Моя голова ударяется о подушки, и я устремляю пристальный взгляд в потолок. — Я думала, что смогу это сделать. — Я стискиваю зубы, закрывая лицо рукой. Это ложь, и я не буду ей врать. — Я надеялась, что если мы продержимся достаточно долго, он захочет большего, но ему нужен был только секс. Чем дольше мы встречались, тем труднее было смотреть, как он ускользает после наступления темноты.

Она берет меня за руку, проводя большим пальцем по костяшкам пальцев.

— Этого я ожидала меньше всего. Почему ты так долго держала это в секрете?!

— Часть сделки. Я была просто его грязным секретом. Никто не знает и не должен знать, ясно? Пожалуйста, не говори Тео.

— Я обещала, — проворчала она. — Ты тайком встречалась с ним три месяца, Кэсс. Это не просто секс.

О, но это так.

— Я сказала ему, что люблю его, — шепчу я, близкая к слезам. Черт бы побрал мои водопроводные трубы. Я так чертовски устала плакать. — А теперь он даже не хочет секса.

— Ну и задница, — хмыкает она, слишком крепко сжимая мою руку.

Плотину прорвало, и я целый час рассказываю ей о том, какими американскими горками были последние три месяца. Она слушает в основном молча, бормоча ругательства, когда я рассказываю, что Логан выгнал меня из своего дома в первый раз, когда я там была, а во второй раз запер в гараже.

Когда я заканчиваю, мне становится легче. Как-то иначе. Мне нужно было выплеснуть это наружу. Не обязательно для того, чтобы услышать мнение, просто поговорить и быть услышанной. Суровая реальность такова, что Логан ушел, и на этот раз он не вернется. Я переступила черту, признаваясь в своих чувствах.

— Что он сказал, когда ты призналась ему в любви?

— Ничего, — вздохнув, отвечаю я, вспоминая, как на его лице отразился ужас при произнесении этих трех слов. — Абсолютно ничего. Он встал и ушел. С тех пор я ничего о нем не слышала и уверена, что не услышу.

— Я не знаю, что сказать, — признается она.

— Больше нечего сказать. Мы расстались. Мне нужно снова взять себя в руки и двигаться дальше.

ГЛАВА 26

Кэссиди

Моя кровать не самая удобная, но в десять раз лучше больничной. Теперь, в безопасности в собственной квартире, я лежу без сна с пяти утра, глядя в потолок и пытаясь понять, как жить дальше. Как жить дальше и вычеркнуть Логана из памяти.