Слишком поздно

Так Алейн влилась в нашу компанию. В следующем семестре мы с Вайолет оказались в разных классах по биологии и поэтому отдалились друг от друга, Элла начала общаться с девчонками из команды по плаванию, так мы и остались с Алейн вдвоем. Я предложила ей сходить на прослушивание в школьный хор после того, как услышала, как она напевает что-то про себя. Преподаватель была настолько поражена голосом Алейн, что сразу же сделала её ведущим сопрано.

Ради этой девушки я рисковала своим социальным положением, однако сейчас не собираюсь с ней никуда ехать. Единственное место, где я хочу оказаться — это моя кровать. По крайней мере, там не будет Спенса. Не должно быть.

— Я, — после этого последовала эффектная пауза, не уступающая той, что изобразила Алейн. — Хочу поехать домой.

— Ты, — сказала она. — Не хочешь ехать домой. Я знаю, что у тебя был непростой день, поэтому собираюсь поднять тебе настроение.

— Ты поднимешь мне настроение, если просто отвезешь меня домой.

— Нет, у парней скоро закончится тренировка по плаванию, а после неё по вторникам они заходят в «Крейзи Эллиот», чтобы попить кофе и поесть булочки. — Она замолчала о чем-то раздумывая. — Ну, наверное, не булочки, а мясо. Гигантские порции мяса. Ну или что там ещё едят парни.

— И конечно же, ты знаешь, — продолжила она. — Кто у нас в мужской команде по плаванию. Правильно. Майкл Силвермэн.

У меня подогнулись ноги. Коридор наполнил громкий шум, эхом отдающийся от шкафчиков, расположенных вдоль стен. Я сжалась от страха, но потом поняла, что это просто книги, которые я уронила на пол.

— Видишь? — с умным видом сказала Алейн. — Вот почему тебе нужен рюкзак.

Я встала на колени, чтобы собрать свои вещи, а Алейн присела рядом, так и продолжая обнимать меня за плечи.

— Я даже не знаю Майкла Силвермэна и говорила с ним всего лишь один раз, — на самом деле их было четыре с половиной, включая сегодняшний. — И было это на уроке испанского, потому что это единственный класс, который мы посещаем вместе. И разговаривали мы о тако. А сегодня он подумал, что я больна. Поэтому я просто хочу поехать домой.

— Может ты и не знаешь его, но любишь, — мелодичным голосом пропела Алейн.

Я рада, что уронила книги. Это освободило мои руки, чтобы я могла треснуть её.

— Ладно, ладно. Я это заслужила, — сказала Алейн, морщась от боли и потирая плечо. — Но мы всё равно идём, я не собираюсь принимать «нет» за ответ.

— А как насчет ещё одного удара в качестве ответа? — поинтересовалась я. — Потому что я говорю серьезно. Прямо сейчас я не настроена на человеческое общение.

— Но ты же общаешься со мной.

— Ты не считаешься за человека. И я это говорю со всей любовью.

— Как ты собираешься безумно влюбиться и завести детей, если даже не хочешь поговорить с ним? — спросила она с надутыми губами.

— Я говорила с ним, — четыре с половиной раза. — У нас был замечательный разговор.

Кажется, он был особенно восхищен идеей попробовать тако с собачьим мясом. Perro⁷ оказалось единственным словом, обозначающим животное, которое я в тот момент вспомнила.

— И кто вообще говорил о детях? Сейчас они мне совершенно ни к чему.

— Боже, Люси, это просто выражение.

Я пошла вперёд, а она последовала за мной. Это хорошо. Мы направлялись к стоянке. Каждый шаг приближал меня всё ближе к дому, где у меня наконец будет шанс подумать о Спенсе и брате, и решить, сошла ли я с ума или нет.

— Я бы хотела детей только от тебя, детка, — сказала я, поигрывая бровями.

Несмотря на то, что она закатила глаза, на её лице была улыбка.

— Господи, Люси, ты такой лузер.

Мы вышли на улицу, и я инстинктивно вдохнула запах солнечного тепла. Он очень отличается от того, к которому мы привыкли в Южной Калифорнии. Тот, из прошлой жизни, был яркий, чистый и какой-то пикантный. А сегодняшний – более спертый, затхлый и смутный.

— Я и правда хочу отправиться домой. Если ты уж так хочешь идти в «Крейзи Эллиот», то я найду с кем уехать, — сказала я.

Она в ответ хлопнула меня по плечу.

— Я горжусь тем, что я твой Дживс. И будущий отец твоих детей. Ладно, поехали доставим тебя домой.

Через пять минут езды я почувствовала запах, доносящийся из раскрытого окна, и замерла.

— Ты это чуешь? — спросила я, едва дыша.

Она принюхалась.

— Да. Пахнет дымом. Может кто-то жжет листья или жарит мясо, — она искоса посмотрела на меня. — Что с тобой такое сегодня? Утром у тебя была паническая атака, и, судя по виду, будет ещё одна сейчас. Мне остановиться?

В груди стало так тесно, как будто кто-то обмотал меня кожаным ремнем, а потом затянул его.

— Нет, — выдавливаю я, часто дыша через рот. Только не через нос. Только не этим дымом.

Я чувствую, как её взгляд прожигает дыру в моей щеке.

— Ты уверена, что в порядке?

— Все отлично, — говорю я. — Не волнуйся, меня не вырвет на твои чехлы.

— Я не волнуюсь, они и так уже были свидетелями множества рвот.

Капец. Неожиданно ягодицы, ноги, и всё, что касалось сиденья начало чесаться.

— Ты в порядке? Ты можешь рассказать мне всё. Если нет, то какой пример ты показываешь нашим будущим детям?

Я извергла что-то, надеюсь хоть немного похожее на смех.