Слишком рано… слишком поздно

– Нам с тобой нужно будет поговорить, – только и успел он бросить ей до того, как перебраться в машину скорой помощи, где на носилках лежала Лидия.

– Потом Скай. Ты сейчас нужнее своей маме. – Был ее ответ и машина тронулась с места, оставляя Ваську с Аней и остальных перепуганных гостей позади.

Только сидя в коридоре, Никита впервые понял, каково было его маме после аварии. Когда она точно так же сидела на этих жестких стульях в полном неведении и с надеждой всматривалась в каждого врача, который выходил из палаты. Хотя с момента их поступления прошло всего пару часов.

– Она чувствует себя лучше, так что можете войти, – обратился к нему мужчина в белом халате и придержал для Никиты дверь. – В целом, состояние стабильное. Ничего страшного, все показатели в норме, кроме давления. Лидия говорит, что вы были на свадьбе?

– Да.

– Возможно, переутомилась или перенервничала. Все же вы понимаете, что годы берут свое. Вашей матери желательно соблюдать диету и никакого алкоголя при ее давлении.

– Сын, ты можешь сказать этому олуху, что я его не только слышу, но и прекрасно понимаю. – Угрожающе попросила мама. – Я ему уже сказала, что во всем виновата жара. Ну, кто отмечает свадьбу в шатре и не предусматривает там банальных вентиляторов в плюс тридцать градусов тепла?

– Мам, успокойся.

– Я спокойна и хочу побыстрее вернуться домой. – Женщина скрестила на груди руки. – Но этот гад больничный собирается оставить меня здесь на несколько дней.

– Это для вашего же блага, – спокойно отозвался врач. – И если я сказал, что вы здесь останетесь, то так оно и будет.

Лидия удивленно хлопнула ресницами и даже прикусила губу. Надо же, кажется, она нашла здесь интересный экземпляр, характер которого похлеще, чем у самой больной.

– Спасибо, доктор Солей. – Никита протянул ему руку. – Можно нам побыть наедине?

– Конечно, – ответил тот, – и если что, то зовите меня Роджер.

Врач улыбнулся и Лида неожиданно покраснела. А еще она почувствовала себя неловко в этой больничной пижаме. И даже чуть некрасивой. Ну кого красит больничная одежда, в которой открывается вид на твою голую пятую точку?

– Ладно, так уж и быть, побуду здесь. Но мне кажется, что он на меня запал. Иначе, зачем бы ему так наседать с этой госпитализацией?

– Наверно потому что он твой лечащий врач, под наблюдением которого ты находишься.

–Вот сразу видно мужскую логику. И никакой тонкой душевной организации. Дай хоть телефон, я позвоню Ане и скажу, что задержусь здесь. А то потом они сядут в самолет и все, накроется связь.

– Куда сядут? – Никита дернулся на стуле. – Они улетают сегодня?

– Да, у них изначально были билеты на сегодняшний вечер. Это я собиралась побыть здесь с тобой немного, а затем вернуться на неделю позже. И едва успела отговорить ее, чтобы она не приезжала, как этот доктор Айболит отобрал мой телефон. Что такое? Никита, что произошло пока я была в отключке?

Немного сбиваясь, он ей все рассказал, не утаивая ни слова. Лида с непроницаемым лицом выслушала сына, а затем, спокойно погладила его по руке и улыбнулась.

– Не переживай, она дождется тебя.

– Я не уверен. Столько раз ее подводил и…

– Но в этот раз подвела вас я. – Лидия качнула головой. – Она поймет и не осудит. Ну, а ты мой родной, пока я буду воевать с этим Роджером и набираться сил, готовься к возвращению домой. Там тебя ожидают великие дела.

Эпилог

Тридцать первое декабря. В то время как многие готовятся к празднику, наряжают елку и замешивают оливье, одинокая фигура застыла перед памятником на кладбище. Ее не волновал ни холодный ветер, ни срывающийся снег. Сколько времени прошло, а она до сих пор чувствовала эту тупую боль внутри. Стягивая теплую перчатку, она касается ледяного камня и поправляет маленького медвежонка в подарочном пакете. Никаких цветов или венков. Ничего лишнего. Только она и это место, скрепленные тяжелыми воспоминаниями.

– Мам, – тихо раздается голос позади, и крепкие руки обнимают ее со спины.– Пора ехать.

– Еще минуточку, – Лида кивает и, сжимая его ладонь, переводит взгляд на гравировку. Имя, дата и все остальное она помнила наизусть. Но глаза будто магнитом тянет обратно. И каждый раз одна и та же мысль, которая рвала душу на лоскуты.

– Все думаю, что если бы не халатность врачей и их промедление, – Лидия горько вздыхает, – вас бы рядом было двое.

Никита лишь крепче прижимает маму к себе. Он не знает, что сказать. Ему бы самому безумно хотелось, чтобы брат был рядом. Но его эмоции по этому поводу, конечно же, меркли по сравнению с тем, что чувствовала Лида. Ведь у нее вот уже тридцать лет этот праздничный день омрачен горем. И слез больше нет, осталось только жжение в груди. Лидия в последний раз проводит рукой по памятнику, прощаясь, и разворачивается к машине. А с другого конца кладбища к ним спешат еще две фигуры. Аня с Васькой пробираются сквозь сугробы и вскоре оказываются в салоне. Не могли они в такой день не навестить Ивана, все же это был его любимый праздник.