Слишком сильный

Я слышал эту речь своими ушами, потому что как раз находился в ее кабинете. Мне тоже нужно было побеседовать: попросить денег для развития кружка мягкой игрушки — Янина Карловна боялась раскрыть рот, а я не боялся. Нужны были для начала три бамбуковые трости — удилища для управления руками и головой Дуси. Конечно, я бы мог тихо купить эти трости на свои, а вернее, на родительские деньги, но я хотел, чтобы Латникова помнила, что в школе существует такой кружок и обладает кое-какими правами. Латникова, задумавшая пышную встречу-реванш с нашим французским другом, решила бросить в бой все средства и щедро сказала, что я могу купить бамбук за счет школы.

Ланин злобно смотрел на меня, когда я влез со своими кукольными делами, мешая им решать вопросы международных отношений. Но я сказал им, что искусство тоже играет в международных отношениях не последнюю роль, — Ланин, подумав, важно кивнул — как бы получилось, что я тоже участвую в их важных делах.

Еще нужно было метра два толстой лески, для того чтобы открывать нижнюю Дусину челюсть, но этот расход я решил взять целиком на себя.

Когда, примерно через час после уроков, я уже пришел из магазина с бамбуком и чеком, Ланин снова сидел у директрисы и затравленно оглянулся, когда я вошел в кабинет: чего, мол, я преследую его в самые тяжелые моменты его жизни?

Я скромно уселся на стул у самых дверей и не сводя глаз разглядывал три мощные бамбуковые трости в моих руках. Из тревожного разговора Ланина с директрисой я понял, что юный француз Клод отказался еще раз приходить в нашу школу, сказав, что это ему неинтересно. Ланин сказал, что Клода вот-вот перехватят у нас юные международники из Театрального института.

— Вот они — плоды вашей халатности! — сказала Латникова Станиславу.

Ланин понурил голову.

— Знаете что? — воскликнул я. — Думаю, Александр Данилович сможет этого француза уговорить!

Ланин и Латникова обернулись и посмотрели на меня.

— У нас движение чисто молодежное, учителя здесь совершенно ни при чем! — высокомерно произнес Ланин.

— Но давайте все же попробуем! — произнесла Латникова, поморщившись, — из этого было видно, как она любит нашего Данилыча. Потом она резко набрала две цифры, — очевидно, номер учительской.

— Колесова, пожалуйста!.. Александр Данилыч? Не могли бы вы на минутку ко мне зайти?

Данилыч явился, лихо покручивая мушкетерский ус.

— К вашим услугам! — слегка насмешливо поклонился он.

Латникова протянула ко мне руку, я, спохватившись, отдал ей чек и с сожалением понял, что мне надо уходить.

На следующий день я провел технические испытания Дуси. Янина Карловна сшила мне такой пояс — патронташ, в его дырки я вставлял трости, идущие к Дусиным рукам и голове, когда они были мне не нужны. Я залез в балахон, в одной руке поднял деревянную крестовину — Дусины плечи — и, глядя через дырочки в материи, пошел во двор. Первый визит я решил сделать к Пеке — ведь это он сделал Дусю, во всяком случае, ее голову, и бросил ее в кладовку, побоявшись насмешек своих дружков. Дуся приблизилась к Пекиному окну (он жил на первом этаже) и постучала своей тяжелой рукой в стекло. Пека раздвинул занавеску и с ужасом увидел перед собой Дусю, его куклу, с которой он когда-то имел глупость играть и про которую, как он рассчитывал, все давно уже забыли. Дуся кокетливо «делала ручкой» и радостно открывала и закрывала рот.

Когда Пека, взяв себя в руки, выскочил во двор, никакой Дуси в окрестностях не было. Пека долго ошалело озирался. Потом на всякий случай показал свой гигантский кулак и ушел домой.

Через минуту снова раздался громкий стук в его окно, но за окном вообще никого не оказалось.

Глава VIII

Торжественная встреча-реванш с юным французом состоялась ровно через неделю. Нам всем было велено аккуратно причесаться и погладить форму. Ланин приготовил гигантский доклад о наших достижениях. На стендах были развешаны красочные фотографии из журналов, посвященные нашему счастливому детству.

Пока Данилыч с Клодом стояли у входа в зал и оживленно болтали по-французски, все было хорошо. Потом всех пригласили в зал, Клода торжественно повели в президиум, Данилыча Ланин деликатно, но твердо осадил. Клод и Данилыч насмешливо переглянулись, Клод помахал Данилычу рукой. Данилыч сел в первый ряд, закинув нога на ногу. Ланин и Латникова, с двух сторон приобняв Клода, усадили его в центре президиума. Потом Ланин, с сияющим лицом, начал свой доклад по-французски.