Слива любви

– Что это у тебя под глазом, Мария? – удивилась Лучана, – это же… – от удивления она не могла подобрать слов.

– Всего лишь синяк, тетушка, – отмахнулась Мария.

Лучана с недоверием покачала головой и уставилась в сад, на мужа племянницы, обнимающего большую скрипку. Она повеселела, заулыбалась и заявила с явным удовольствием:

– У вас ничего не изменилось! Джузеппе все также романтичен и влюблен в тебя, как и раньше, когда он просиживал все вечера возле твоего дома.

– Да, любимая Лучана, у нас всё так же, как и в то чудесное время, когда Джузеппе был моим женихом.

– Что же я вижу? У Джузеппе под глазом… – вскрикнула Лучано.

Мария снисходительно пожала плечами.

– Всего лишь синяк, тетушка, сущие пустяки.

– Но что случилось? – не унималась Лучана.

– Небольшая неприятность с садом, всё обошлось, – улыбнулась Мария и с любовью посмотрела во двор, на играющего Джузеппе.

Маэстро Лариони

– Что с вашими плечами? – выкрикнула женщина. – Лариони, плечи!

Худощавый мужчина скривился и опустил напряженные руки. Седые пряди выбивались из общей, пока еще густой, массы русых волос и падали на высокий лоб. Серо-зеленые глаза устало и недовольно смотрели на женщину. Лариони замер; казалось, он мог простоять так посреди репетиционного зала до самого вечера.

– Да продолжайте Вы, что замерли? – громко скомандовала ярко одетая дама невысокого роста.

Лариони вновь поднял руки и плавно поводил ими в воздухе. Его тело раскачивалось в такт музыке. Сперва туловище уводило фигуру вперед. Сделав шаг, Лариони замирал. Затем слегка отклонялся назад, чтобы вновь поспешить вернуться – он вел себя справа налево, затем обратно и успокаивался к центру. Руки поднимались связными дугами, тряслись, разрезали воздух то быстро и отрывисто, то нежно и бережно. Длинные пальцы изредка смыкались в полусферы.

– Что с лицом? – надрывно спросила женщина.

Лариони расслабил все мышцы и сделался абсолютно безучастным.

– Да Вы не проживаете музыку, Марчелло, Вам же будто что-то прищемили!

Женщина поднялась со стула и встала совсем близко к ученику. Лариони с опаской взглянул на даму, вновь скривился и закусил нижнюю губу. Он побаивался госпожу Новак с того самого дня, как эту экспрессивную женщину представили ему как будущего преподавателя. Она могла сказать что угодно, выбирая при этом самые насмешливые выражения. Из-под копны пышных пшеничных волос, тщательно и аккуратно уложенных в стиле пятидесятых годов, на Лариони смотрел пытливый взгляд: цепкий, ироничный, уничтожающий.

– Губы не кусать! – звучным голосом отрезала учитель. – Расслабить рот!

Мужчина вытянул губы трубочкой и продолжил ритмичные движения руками.

– Так-так, – кивала головой Клара. – Стоп! – вновь выкрикнула она и щелкнула пультом. – Смотрите, что Вы делаете! – Учитель подняла руки и провела в воздухе дугу странной траектории. – Думаете, вы их этим удержите? – Она кивнула на пустые стулья напротив. – Приказываете им одно, а лицом противоречите! Что за удивленная гримаса? Чему Вы сейчас удивились? Командуете «начинаем», а лицом этот факт опровергаете!

– Клара, уважаемая, я и лицом вполне начинаю, – неуверенно промямлил Лариони.

– Так лицом не начинают, Марчелло, так им дивятся! «Неужели пора начинать?!» – вот что написано на Вашем лице! – Клара удивленно приподняла брови.

– Так и вы тоже удивились!

– Я удивляюсь Вашей безответственности к собственному лицу! Вот чего я жду, – Клара застыла, изображая радостное предвкушение. – А Вы что делаете?

– То же самое.

– Вы недоумеваете: начнут ли? А если и начнут – не перестанут? А затеят что-то свое? А Вас застыдят? Так вы дождетесь лишь разнобоя! А нужно… – Клара вновь приподняла брови и восхищенно взглянула на пустые стулья. – Уяснили?

Лариони скопировал радостно-удивленную гримасу.

– Так немного лучше, – недовольно буркнула Клара и щелкнула кнопкой на пульте.

Руки вновь причудливо замелькали в воздухе. Лицо замерло в сладостном предвкушении. Тело закачалось, а тонкие кисти задвигались по диагонали.

– Так, я сейчас прекращу всякие церемонии, Марчелло. – Учительница выключила звук. – Они давно уже и начали, и усилились, а Вы застыли! Вы лицом сильно тормозите, – цокнула Клара и развела руками. – Будем тренировать.

– Ну, Клара! Уважаемая! – простонал Лариони.

– А что делать? Лицо в Вашем деле иной раз даже важнее. Давайте, давайте. Иначе Вас просто не примут и не поймут, а если и поймут, то вовсе не так, как Вы того желаете. Отчего же вы такой лицом недоразвитый?

– Да обычный я лицом!

– Понаблюдайте за мной, Лариони, – Клара указала на себя. – Начнем с малого. Я называю эмоцию – Вы изображаете.

– Помилуйте! Мы лишены возможности так бездарно проводить время!

Клара резко встала. Крупные серьги в её ушах затряслись. Грудь бурно вздымалась, негодуя вместе с владелицей. Педагог поджала красно-коралловые губы и картинно подняла глаза к потолку: