Сливки

– Прослаблен иммунитет. Сегодня у нас вся страна прослаблена, кровью харкает. Руки устали копать могилы, чтобы положить гробы со своими родными и близкими.

– О’кей… А вот этот памятник…

– Памятник – от слова «память».

– Да, я знаю… А…

– Выступая в 1926 году в ВЧК, Феликс Эдмундович, в частности, сказал: «Там, где политика, – там нефть. Там, где нефть, – там политика».

– Блин… А зачем вообще Думе обсуждать этот вопрос? Ведь снятие-установка памятников – не в компетенции Думы.

– Мне, как представителю от Новосибирской области, не все равно, какие в Москве устанавливаются памятники и кому. Москва в сердцах многих жителей нашей необъятной Родины является тем духовно-нравственным стержнем, тем мерилом, по которому человек в глубинке измеряет свои мысли и помыслы. Мы являемся представителями народа, а высшим представителем власти является народ.

…В этот момент рука Харитонова независимо оторвалась от столешницы, взяла визитку и механически протянула ее мне. Я осторожно принял дар и внимательно ознакомился с этим ценным человеческим документом. В нем максимально полно характеризовалась личность Николая Михайловича Харитонова. Было написано, что Николай Михайлович, во-первых, депутат; во-вторых, руководитель Агропромышленной депутатской группы Государственной Думы РФ; в-третьих, член парламентской Ассамблеи Совета Европы; в-четвертых, кандидат экономических наук; в-пятых, заслуженный работник физической культуры Российской Федерации.

– Во все времена Россию губило политическое лизоблюдство и угодничество, – не обращая внимания на действия руки, продолжал меж тем говорить рот Николая Михайловича. – Лизоблюдство и угодничество – беда нашего народа. Мне пора идти.

– Последний вопрос: где вы купили такой клевый галстук?

Этот неожиданный вопрос вызвал небольшой сбой в программе. Но, надо признать, Николай Михайлович довольно быстро восстановился.

– Это… При желании… Я всегда… Безвыходных положений нет, есть только безвыходные люди… Мой галстук – это символика нашей жизни: сверху – черные тучи над деревней; ниже – небольшие фрагменты в виде тюльпанов, символизирующие нашу борьбу; дальше колосья зерна, а снизу нас душит сорняк. Сорняки нужно смахнуть из нашей жизни.

– Очень правильный галстук. Только, по-моему, это не тюльпаны, а мак.

– Тюльпаны. Тюльпаны…

– Хорошо, хорошо, пускай. Только вы не сказали, где купили свой галстук.

– Там, где продают… Вам не продадут… Вас другое беспокоит. – Рука Харитонова показала пальцем на мою футболку с надписью «Тенерифе». – Вот ваша символика. Вот вас что беспокоит: пальмы, море, курорт, яхта. Земля вас не волнует.

В этот момент (видимо, где-то опять замкнуло) рука Харитонова взяла еще одну визитку и снова протянула ее мне. Я взял и внимательно ознакомился со второй визиткой депутата Харитонова. Там было написано, что Николай Михайлович, во-первых, депутат; во-вторых, руководитель Агропромышленной депутатской группы Государственной Думы РФ; в-третьих, член парламентской Ассамблеи Совета Европы; в-четвертых, кандидат экономических наук; в-пятых, заслуженный работник физической культуры Российской Федерации.

…Теперь я имею две визитки несгибаемого Харитонова. Буду носить как погоны…

ВЕСЕННЕЕ ОБОСТРЕНИЕ У ТРУДЯЩИХСЯ Портрет Василия Шандыбина

Рабочий депутат Василий Иванович Шандыбин навечно останется в моей памяти таким…

Я встретился с ним ранней весной, когда поют птицы и трудящиеся, выйдя из зимней спячки, продирают на солнышке глаза, а в их мозжечке блудливо начинает шевелиться вопрос: а не пора ли на баррикады? Как известно, отовсюду мы слышим стоны. Не успокаиваются рабочие и крестьяне, лютуют в своих каморках… Вот об этом – «о чижолой житухе трудящих элементов» – я и пришел побеседовать тогда с Василием Ивановичем. И он открылся мне во всем своем великолепии.

…Чем ближе подступаешь к депутату Шандыбину, тем яснее осознаешь величие природы. С каждым шагом ты все уменьшаешься и уменьшаешься, а он все увеличивается и увеличивается. И вот ты уже стоишь где-то в тени коренастого уха, задрав голову, проникаясь и подавленно восхищаясь: чего только не бывает на свете!

Если бы я был неистовый режиссер Говорухин и снимал картину о зарождении профсоюзов, на роль рабочего лидера подобрал бы Шандыбина. Во-первых, фамилия подходящая. Во-вторых, Василий Иванович весь буквально приспособлен природой для защиты трудящихся, пролетариев. Его огромное мозолистое ухо чутко улавливает малейшие стоны угнетаемых масс. Его мощный интеллектуальный затылок каждую минуту думает о рабочем движении. Его блестящая лысина светит людям труда, как солнце завтрашнего дня.