Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь (СИ)

— А ты меня? — глаза снова защипало от слез. — Я тебе не нужна. Ты столько раз это говорил. Мне в лицо. Тогда зачем это все… Эти прикосновения. Взгляды. Поцелуи…

Скорпиус ничего не отвечал, лишь смотрел на нее.

— У тебя есть девушка, — спокойно продолжала Роза. — Да черт возьми. У тебя есть вся школа, готовая прыгнуть к тебе в койку. Очередь из красавиц Хогвартса. Зачем тебе такая уродина, как я?

— Зачем? — усмехнулся Малфой. — Наверное потому, что…

Он наклонился к ее уху.

— … ты другая, — ухо обдало ледяным дыханием. — Не как Фоули, которая такая же ледяная, как и я. Не как все остальные, которые смотрят на меня с обожанием и готовы отдаться мне в ближайшем туалете.

Роза потеряла дар речи. Что она только что услышала? Зачем он ей это все говорит? Особенно после всего…

— Или я не прав? — выдохнул он ей прямо в губы, почти коснувшись своими. — Что бы ты не говорила. Я знаю, что тебе нравится, когда я делаю так. Я знаю, что ты скучала по этому. И чувствую, как ты хочешь, чтобы я зашел дальше.

Он провел пальцем по ее щеке. Холодное касание тут же вызвало румянец. Его рука продолжала спускаться вниз. По шее, на которой все еще оставались мокрые следы от его языка. Обвел ключицы.

— Скажи мне, Уизли, — продолжал хриплым и безумно сексуальным голосом говорить Малфой. — Хочешь, чтобы мой язык опустился ниже? Хочешь, чтобы он ласкал твою грудь? Хочешь, чтобы мои длинные пальцы оказались в твоих трусах, доставляя тебе неимоверное удовольствие?

Низ живота скрутило. Роза боялась наброситься на него. Ей безумно хотелось, чтобы он перешел от слов к действиям. Ей хотелось кричать. Притянуть его к себе и целовать. Он был ее слабостью.

— И никакой МакМиллан тебе не даст этого, — его язык коснулся мочки уха.

Упоминание об Эрике взбодрило ее. Нет, она больше не поведется на него. Эрик прав, Роксана права. Все правы. Нельзя этим чувствам давать разрастаться. Это никому не нужно. Дальше будет только хуже.

Роза воспользовалась тем, что Скорпиус больше не держал ее и отошла в дверной проем, в котором отсутствовала дверь.

— Скажи мне, что я прав, — спокойным тоном сказал Скорпиус. — Скажи это. Мне. И себе. Что мои прикосновения тебя возбуждают намного больше, чем его.

— Я тебе сказала, не смей ничего говорить ни о нем, ни обо мне, — Роза вновь взяла палочку в руку.

— Экспеллиармус, — Скорпиус в секунду обезоружил ее, вновь приближаясь.

— Тебя не касаются наши отношения, — повторила Роза.

— А наши? — спросил Малфой.

— Прости? — усмехнулась Роза. — Наши что? Нет и никогда не будет никаких нас. Я не знаю, что ты себе нафантазировал, но у нас с тобой никогда ничего не будет!

Два шага и снова он прижимает ее к стене.

— Кажется, я тебе уже говорил, — сказал он голосом на тон ниже обычного. — Если мне будет надо, я возьму от тебя все.

— У вас на Слизерине так принято, да? — Розе хотелось плюнуть ему в лицо.

— Дорогуша, это сущность всех парней, — усмехнулся Скорпиус. — Поверь, все, о чем мечтает твой любимый МакМиллан, так это трахнуть тебя.

Роза снова хотела дать ему пощечину, но он будто ожидал этого и перехватил ее руку.

— Я не буду вечно терпеть твои выходки, — прорычал Скорпиус.

— Давай, — закричала Роза, вырывая руку и вставая в позу перед ним. — Давай свое любимое. Круциатус. На безоружном. Чего ты ждешь?

Они молча стояли и смотрели друг другу в глаза.

— Я тебе уже говорил, что я не как мой отец, — он подошел к ней, снова зажимая ее между собой и стеной на лестничном проходе. — И у меня другие методы. И ты будешь умолять меня, чтобы я взял тебя в первом же туалете. Как все остальные.

Роза чувствовала его тяжелое дыхание. И его возбуждение. К ее ужасу, она уже привыкла к этому. И поражалась, как он сдерживается. Потому что в его близости все ее слова теряли смысл, и она только и хотела, что наброситься на него.

— Ты сводишь меня с ума, — простонал он, закрыв глаза и прикоснувшись к ней лбом. — Чертова полукровка.

— Мерзкий чистокровный хорек, — прошептала она, опустив глаза, чтобы не видеть его губ.

Они стояли так рядом, но не касались друг друга ничем, кроме как лбами, жадно вдыхая аромат друг друга.

— Оставь меня, — Роза еле-еле выдавила из себя эти слова.

Она знала, что все это до жути неправильно. Она сегодня смогла рассмотреть в Эрике то, что всегда хотела видеть в своем парне. Заботу. Как папа заботился о маме. Ее так тронуло его поведение на матче. Что Роуз решила дать ему шанс и начать встречаться с ним. Тем самым забыв Скорпиуса как страшный сон. И нельзя ему позволять начинать в ее душе все с самого начала.

— Прости, — еще тише сказал Малфой.

Роза быстро подняла взгляд и встретилась с чуть теплыми серыми глазами.

— Что? — Роза едва смогла что-то выдавить из-за удивления.

Малфой. Извиняется. Перед ней. Кажется, он тоже не мог поверить в то, что сказал.

— За дверь, — Скорпиус кивнул на груду хлама, на которой они стояли.

И улыбнулся. Слишком искренне, чтобы быть правдой. Чтобы быть Малфоем.

Роза тоже не смогла сдержать улыбку. Казалось, что под дверью он подразумевал свое поведение сегодняшнего вечера в целом. А может, не только сегодняшнего.