Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь (СИ)

Лицо с румяными щеками. Тонкая шея. Выпуклые ключицы. Идеальная. В ней было все, что Малфою нравилось в девушках. Только раньше он находил это в разных. И никогда не думал, что одна, которая имеет все это, сидит в гостиной Гриффиндора, пряча это великолепие под унылой школьной формой.

Он уже был возбужден до предела и готов наброситься на нее. И он мог легко это сделать. Получить свое в любой момент, когда захочет. И он хотел. Но рядом с ней не хотелось быть монстром. И впервые хотелось делать не только для себя, но и для девушки. Для нее.

Хотелось возбудить ее. Видеть огонь и неимоверное желание в ее глазах. Делать так, как он умел. Как никто не умеет. Особенно никчемный мерзкий МакМиллан, который позволил себе сегодня прикоснуться к ней.

Она пришла в себя, вырвавшись. Неужели она хотела его меньше, чем этого Когтевранца? Скорпиус бы этого не вынес.

Спросил. Как тринадцатилетний мальчишка. Боялся, что кто-то окажется лучше него.

Защищает. Она его защищает. Скорпиусу вновь снесло крышу в плохом смысле этого слова.

Что он несет. С каждой фразой роет могилу их отношений все глубже. А она продолжает отстаивать этого когтевранца. Неужели любит его?

Он не мог и не хотел ее терять. А она его продолжает отталкивать.

Молодец, ты этого и добивался. Получай.

И вдруг все захотелось исправить. Послушать Альбуса. Наконец-то плюнуть на все и впервые в жизни сделать правильно.

Извинился. Он извинился. Впервые в жизни. Перед ней.

В первые секунды хотелось наказать себя. Будто он домовик, а не наследник древнего рода. Древний род… А он домовик своего деда. И сейчас стоит перед Уизли в одной наволочке и просит освободить его. И для освобождения его души одежда как раз лишняя.

Но Малфоевская сущность не хотела сдаваться. Мозг судорожно соображал, что делать с этими извинениями.

В шутку. Свел все в шутку. Но Уизли всезнайка. Она поняла, что только что он сказал. Что имел в виду.

Улыбнулась. Впервые улыбнулась ему, а не МакМиллану. Он был готов за ее улыбку достать все звезды с неба.

Ее пальцы на его щеке. Хотелось стонать от удовольствия. Организм поразительно реагировал на ее легкие прикосновения к его ледяной коже. Миллиарды зарядов тут же устремлялись в голову, в сердце, в пах. Тело начало болеть, требуя немедленной разрядки.

И сегодня самостоятельно он не справится.

Прижимать ее к себе. Показывать всем телом, что она с ним делает. Чтобы не осталось и мысли о том, что она уродина. Ни одна красавица еще не сводила его так с ума.

Боится. Слишком боится близости. У нее точно ничего не было с МакМилланом.

Отказалась. Он не хотел на нее давить, но и терпеть это возбуждение уже было максимально больно. Тело требовало ее. Ее и только.

Аккуратно. Малфой, не спугни ее. Она готова. Еще минута и она твоя.

Хлопок.

Как же он ненавидел эту должность. Почему какие-то малолетние идиоты лишили его секса с такой желанной и недосягаемой Уизли? Она почти была его.

Скорпиус понимал, что с таким диким стояком идти туда, где наверняка будут преподаватели, просто нельзя. И он привычно направился в душ.

Это было в миллионы раз лучше, чем обычно. Пока руки и тело ощущали ее тепло, а губы хранили вкус карамели. Воображение граничило с реальностью. Его руки казались превратились в ее. Стоны вырывались из его груди, представляя, как она…

Нет, он больше не сможет ее оттолкнуть. И только ему вымаливать прощение за все, что он ей причинил. Нужна как воздух.

Скорпиус быстро оделся и поспешил в коридор. Не хотел, чтобы она думала, что он бросил ее. Он хотел помочь ей с их обязанностями.

Хотелось переубивать всех этих мелких нарушителей дисциплины. Что обломали лучший секс в его жизни. Он не чувствовал такой злости никогда даже на Уизли.

И вот они вновь одни. Ночные коридоры были их вторым любимым местом. И Скорп был готов соблазнить ее прямо здесь, подхватить на руки и унести в свою спальню, больше никогда не выпуская ее из-под себя.

 

И Малфой совсем не ожидал, что может ненавидеть кого-то больше, чем учеников, устроивших дуэль. МакМиллан… Что отец, что сын вызывали в нем неимоверную злость. Привел подмогу. Хочет выставить его виноватым перед ее матерью.

— Я же Вам уже все рассказал, — прожигал взглядом МакМиллана старшего Скорпиус. — Что еще?

— Мистер Малфой, держите себя в руках, пожалуйста, — сказала МакГонагалл очень сдержано, хотя он видел, что старуха против очередного его допроса.

— Мистер Малфой, — Гермиона села напротив него.

Скорпиус посмотрел в ее глаза. Карие. Не такие как у Розы. Хотя то, как она на него смотрела… У Скорпа пробежали мурашки. А вот черты лица были почти идентичными.

— Я Вам искренне сочувствую, — продолжила она. — И мне очень жаль, что приходится втягивать сюда и Вас… Но я думаю, что Вы понимаете, я делаю все возможное, чтобы снять окончательно все подозрения с Драко Малфоя. Мне кажется, что Вы хотели бы этого не меньше меня. И если Вы позволите задать Вам несколько вопросов…

Скорпиус вздохнул, но кивнул. Она была такая же невыносимая, как и Уизли. Вот в кого у той этот неугомонный характер.