Слоеный торт

– Если у него дома найдется для нас килограммчик «наркоты» – предпочтительней героина, нежели кокаина, – двойной срок ему обеспечен.

– Гарантирую тебе, что на днях он у него появится, даже если мне самому придется его подкинуть.

Меня бросает в жар так, что я едва могу вздохнуть. Честно признаться, я едва сдерживаю слезы. Мама, забери меня домой. Я не хочу больше играть.

– Похоже, парень здорово тебе насолил. Раньше ты еще никого так не подставлял.

– Закрой рот, мать твою!

Я слышу, как Джимми сплевывает кусочки сигары.

– Что ты так завелся, Джим?

– Потому что бесит он меня. Выскочка хренов!

– Полагаешь, у тебя получится наложить руки на его деньжата?

– Я просто в этом уверен. Именно я свел его с плутом-бухгалтером, который посоветовал ему положить наличные на разные счета под вымышленными именами. С ним проблем не будет. Он боится меня больше смерти. Бедняга обделывается только от одного моего вида. А под липовым именем может скрываться кто угодно.

– Я занесу это в колонку предстоящий событий, – умничает Альби, и оба покатываются со смеху.

Эдди останавливает запись.

– Там дальше пошлые шуточки. Альби опять донимает Джима семейством О'Мара. Им, кажется, не терпится упрятать их за решетку. Потом у Прайса портится настроение. И так далее, – подытоживает Эдди.

– Не верю, – взявшись руками за голову, выдыхаю я.

– Верь тому, чему хочешь верить, сынок. Именно так все и поступают по жизни.

– Я хочу сказать, что верю. Но не могу поверить, что это возможно.

– Это ты – тот жалкий гаденыш из современных пижонов, который хочет уйти на покой?

Я лишь киваю.

– Кажется, у Джимми немного иные планы по поводу твоей отставки. Где бы ты ни рассчитывал провести годы пенсии, Джимми определенно готовит другое место. Думаю, его устроил бы Паркхерст на острове Уайт.

Откровенно говоря, если бы я не был голоден и услышал это на полный желудок, то точно обрыгал бы Райдеру все его шикарную машину.

– Ты правда не подозревал о том, что Джимми – стукач? Я мотаю головой.

– Видишь ли, много лет назад, чтобы остаться в деле, Дьюи был вынужден сдать несколько имен. Многих упрятали за решетку на долгие годы по его распоряжению. Если кто-то отказывался с ним сотрудничать, старик поручал полиции сделать за него черную работу.

– Выходит, старина Дьюи тоже был доносчиком?

– Послушай, сынок, пора бы тебе понять, что никакого Санта Клауса не существует. Ты думаешь, как еще им удается удерживаться на плаву? Они просто покупают себе лицензию на работу. Дьюи просто смирился с неизбежным, браковал тех, кто рано или поздно все равно бы попался, и сдавал их законникам. Он относился к этому как к естественному отбору. Старик считал, что таким образом контролирует непокорных. УДжимми же иные мотивы. Он расценивает свое сотрудничество с законом как – в первую очередь – дополнительный источник заработка, как возможность получения денежной компенсации. Мистер Прайс злобный и страшный человек и крайне неприятная личность. Как говорит моя жена, он – социопат, не способный испытывать чувство привязанности, и рассматривает людей не иначе, чем товар, из которого можно извлечь выгоду.

Я вдруг чувствую себя таким наивным. Злость прошла. Теперь мне просто стыдно. Как-то раз в школе – мне было семь лет – я замечтался и удовлетворенно ковырялся в носу. Учительница отметила это вслух, и весь класс повернулся, чтобы увидеть все своими глазами. Меня застукали прямо на месте преступления, когда мой палец находился глубоко в носу. Стыд и страх сковали меня по рукам и ногам так, что я даже не мог вытащить его оттуда. Весь класс стал глумиться и хохотать. И благодарить господа, что не они оказались на моем месте.

– Я бы подумал, что сообразительный парень вроде тебя и сам бы до этого дошел, – замечает Эдди.

– Можно мне взять пленку?

– Я уже сделал тебе копию.

– Когда ее записали?

– В воскресенье вечером. В «Кафе Ройял».

Губа не дура. А ведь какой-то бедолага оплатит его счет своей свободой.

Эдди протягивает мне кассету.

– Да, пока не забыл, вот ключ от твоего номера. Мистер Боец любезно запер его для тебя.

И он протягивает мне ключ.

– Ну ладно. Мне нужно лететь. Заехать домой, помыться и освежиться. Идем сегодня в оперу. Тебе нравится опера, сынок?

– Не знаю. Я видел только Фредди Меркьюри. – У меня совсем нет настроения болтать об опере.

– Сегодня дают «Проклятие Фауста». Три с половиной часа удовольствия. Человек продает душу дьяволу, но все оканчивается плачевно. Впрочем, как всегда. Возможно, я там встречусь с твоими друзьями-фашистами.

– Зачем?

– Нет, разумеется, нет. Что это я? Спутал Вагнера с Берлиозом. Тебе нужны деньги на такси? Или, может, тебя подбросить куда?

– Вы и так уже меня хорошо подбросили. Прямо мордой об асфальт.

Простая жизнь