Слой Ноль

— Все пять, как обещал.

— С запаской? — к чему-то переспросил Мухин.

— Витя... Я не знаю, сколько у твоей машины колес, — раздраженно сказал Корзун. — Если пять, то получается без запаски. Если три, тогда у тебя аж два запасных будет.

— Ага... — Мухин не сразу понял, что Корзун шутит. Не до юмора ему сейчас было. — Один допрешь или помочь?

— Справлюсь, не привыкать.

Виктор положил трубку и зыркнул на женщин.

— Нет ли чего занимательного по телевизору?

— Сейчас пойдем посмотрим, — покладисто отозвалась Светлана Николаевна. — Настенька! Не будем мешать мужскому разговору...

— Встали на путь исправления, мамаша, — с одобрением заметил Мухин.

Не успел он докурить, как на лестничной клетке громыхнул лифт. Корзун расклинил двери и принялся затаскивать в квартиру новенькие лоснящиеся покрыщ-ки. Виктор пытался как-то поучаствовать, но больше мешал.

— Что с рукой-то? — спросил Корзун, косясь на повязку.

— Бандитская пуля, — честно ответил Мухин.

— Да-а... Вот раньше фильмы снимали! Что ни реплика — афоризм на все века... Как же ты машину водишь? Правая тем более...

— Сейчас не вожу, племяннику отдал. Пусть покатается.

— Ой, ну врет же, врет! — раздалось из тещиной комнаты. — Настенька, он опять врет!

— Мама! — строго сказал Виктор. — Без сладкого оставлю!

— Во-от... — Корзун неловко переступил с ноги на ногу.

Мухин представлял его гораздо старше. Хоть и знал год рождения — тысяча девятьсот шестьдесят первый, еще не старик, — а все равно рисовал себе некоего юркого субъекта с усиками, бегающими глазками и почему-то обязательно в клетчатой кепке. Одним словом, шпиона.

Матвей Корзун оказался совсем не таким. Если рассматривать дело в криминальном ключе, то его можно было принять либо за растратчика госсредств, либо за коррупционера, но очень мелкого. Скучного вида человек. В семидесятых годах его приняли бы за бухгалтера, в восьмидесятых — за чиновника, в девяностых — за бесперспективного клерка. В начале двадцать первого века Корзун развозил по домам покрышки.

— Бабки-то! — спохватился Виктор. — Слушай, а сколько я тебе должен? .

— Ну ты и пье-ешь! — с восхищением протянул тот. — По телефону я и не понял, какой ты был хорошенький... За комплект — двести пятьдесят долларов.

Виктор небрежно достал из кармана деньги и отсчитал сумму.

— Не торопишься? — спросил он. — Кофейку... Прощу, Матвей! — взмолился он. — Меня домашние достали уже, а при тебе постесняются.

— Знакомая проблема... Я бы с удовольствием, да еще пять штук отвезти надо.

— У тебя еще комплект есть? А давай я его куплю!

— Витя, там тоже зимняя, — с сомнением проговорил Корзун. — На кой тебе столько? У тебя тачка — сороконожка, что ли?

— Не пропадет. Россия — страна северная. А может, толкну кому-нибудь, подзаработаю чуток.

— Между прочим, неплохой вариант. Я сам их на складе беру. Адрес, извини, не дам, но поставлять могу в любых количествах, почти по оптовой цене. На рынке такая же резина в два раза дороже стоит...

— Адрес склада мне не нужен, — заверил Мухин.

— Да если б я тебе его и дал, все равно у них минимальная партия двести единиц. Мне так, по знакомству, отпускают. Хозяин фирмы не дает с голоду помереть. Он раньше эмэнэсом у меня работал, а теперь вот такие дела... Эмэнэс — это младший научный сотрудник, — пояснил Корзун.

— Что ты мне разжевываешь? Я не с гор спустился.

— Ну извини. А то сейчас такая темень повсюду... Вот тебе случай!..

— Колеса я беру, — прервал его Виктор. — Кофе?

— С удовольствием, — сказал Корзун, проходя на кухню. — Так вот случай. На складе грузчик есть один, лет восемнадцать парню, здоровый конь уже. Недавно меня спрашивает: «Доцент, — говорит, — ...ну, так он меня называет, доцентом... так вот... — Доцент, — говорит, — а что такое „новая эра“, откуда она считается?» Я подумал, шутит юноша. Тоже ему шучу: «Новая эра», — ворю, — считается от Октябрьской революции..." — .Корзун сделал паузу. — Юноша поверил.

— А то, что разница в тысяча девятьсот семнадцать лет получается, он не догадался?

— Догадался... — Корзун снова эффектно помолчал. — Через неделю! У них же теперь кругозор не шире кроссворда в порнушной газетенке. Во что наши школы превратились?.. Чему их там учат?.. Презерватив правильно натягивать? Я вот, видишь, двадцать один год учился, а в итоге... Ты-то чем занимаешься?

— Учу, — криво усмехнулся Виктор. — Презервативы натягивать...

— В смысле?..

— В прямом. Ботаника, зоология, анатомия. В школе я работаю.

— Пардон... — смутился Корзун.

— Да ничего. Верно ты все говоришь. Вымираем, как мамонты.

— Во сказанул! Тебе сколько лет, Витя?

— Тридцать два.

— Куда тебе умирать-то?! Живи да живи!

— Спасибо, я постараюсь...

Мухин дождался, пока пена не поднимется до самого края, и, сняв турку с плиты, разлил кофе по чашкам. С сегодняшнего дня в доме появился человеческий, в зернах. Светлана Николаевна была уверена, что кофе — это порошок, которым подкрашивают воду, Настя считала, что это пустая трата денег. Они обе ничего не понимали.

— Ух, — произнес Корзун, понюхав пар. — Давненько я такого не пил.

— Я тоже.