Сломанная Головоломка

- Все равно денег на билеты нет, - заговорщически подмигнув Юре, кивнул в сторону Зои Паша. - Пусть пешком уезжает!..

- Какая разница, я же сейчас не об этом, - грустно сказала Зоя. Даже тем более: посмотришь на пакет - совсем тоскливо становится...

"А я, идиот, из-за нее переживаю, - потрогал языком губу Юра. Сволочь. Ну и пусть уезжает!.. Гадина".

Захотелось плакать. "Наверное, покраснели глаза... Сейчас заметят..." Юра встал, подошел к окну. Солнце садилось в багровых, малиновых и розовых тучах, дрожало сквозь слезы, казалось размытым огненным пятном. Юра незаметно вытер глаза. "За что все это?"

Подошел Степан Самойлович, постоял рядом молча, вздохнул, сказал тихо:

- Ты меня совсем уж за идиота не считай. Я ведь все понимаю... И что книга моя никому кроме меня не нужна. И что мне самому - тоже не нужна. Я ее переделываю, переделываю, корячусь по ночам. А иногда подумаю: "Ну зачем?!.." И не знаю, зачем. Иногда знаю, а иногда - не знаю...

Юра вздохнул: - А я даже если бы и захотел - не смог бы. Книгу! Ха-ха... Тут пожрать бы было на что. Тогда бы - посидел, пописал, может быть. А так - не до этого. Откуда время?.. Пытаюсь заработать хоть немного денег, ни черта не получается. Смотри, какое жуткое солнце...

Подошли Паша и Мишенька, молча уставились на горизонт. Поперек красного солнца, по багровому небу ползла черная фекалия заводского дыма.

- А там вон, - Мишенька показал пальцем чуть левее, - еще и горит что-то.

Другие, жиденькие клубы дыма подымались из-за какого-то кирпичного здания, иногда оттуда же выскакивал, дразнясь, крошечный - издалека язычок оранжевого пламени.

Юра, посмотрев немного на пожар, оглянулся. Зоя и Сережа сидели рядом на диване, Зоя грустно улыбалась, Сережа говорил ей что-то, слегка коснулся пальцами ее колена, сказал что-то смешное - Зоя засмеялась. И его руку не убрала.

"Хотел бы я, чтобы он лежал с нами в постели третьим?.." - неожиданно подумал Юра. И сам себя испугался. "Что-то я совсем охуел... Все равно гадость!.."

- А что ты для денег делаешь? - спросил, отворачиваясь, наконец, от окна, Степан Самойлович.

- Макеты... Это картинки рекламные для газет так называются. Их сейчас в каждой газете до черта... - он грустно усмехнулся. - Вот Зойка говорила, что все надписи стали вдруг на французском языке и она постоянно вспоминает, что уехать не может, или, там, не хочет, или хочет, но не решается, я уж не понял... А я? Открываю газету, любую, и сразу: "У меня нет денег. Мне нужно заработать денег. Ага, вот фирма "Факер-Макер", дерьмо какое-то, но на рекламу не скупится... Телефон..." - раньше открывал газету, хоть заголовки прочитывал. Любил иногда почитать, что в мире творится... А теперь - сразу носом в рекламу, сразу хватаю ручку, злюсь, что денег нет. Не газета, а нервотрепка. Это как дипломат! - Юра засмеялся. - Клянусь, - он стукнул себя по груди, - о каждом встречном с таким дипломатом начинаю думать: "По внешнему виду - ни за что не заподозришь. А вот на самом деле - ведь может же этот человек, в принципе, быть воришкой? Тягать сумки у читального зала?.."

- А я даже этого не смог бы, - сказал Паша. Все замолчали.

- Пойдем, что ли, еще выпьем? - неуверенно предложил Мишенька. Юра оглянулся. Зои и Сережи на диване уже не было. "Напьюсь как свинья".

Разлив водку по бокалам, Степан Самойлович спросил: - Можно... э... тост?

Паша скривился, Мишенька пожал плечами.

- За то, чтобы разобраться во всем этом, чтобы понять, откуда все это дерьмо лезет, чтобы вставить туда пробку...

- Тьфу, - сказал Паша и выпил. Выпили все.

- Чувствуется, что ты специалист по Фрейду, - сказал Мишенька. Даже тосты у тебя какие-то... анально-фиксированные. Твой бы тост психоаналитику...

Степан Самойлович задумчиво почесал затылок.

- Может и правда, - подумав, сказал он. - Наверняка правда. Даже по тосту... Фрейд, что ни говори, гений в своем методе...

- Похабник твой Фрейд, - сказал Паша.

- Не нужно, - поднял руку Степан Самойлович. - Похабником его считают не все. Если человек ежится, когда разговор касается сферы половой жизни, значит это ему самому небезразлично. Похабником его считают, не сердись, только закомплексованные личности. Я не хочу сказать, что ты импотент, но что-то у тебя не так.

Паша улыбнулся.

- Нет, я серьезно. - Степан Самойлович внимательно смотрел на Пашу.

- Если хочешь, могу даже провести с тобой пару сеансов психоанализа, чтобы ты потом сам убедился.

- Я даже знаю, что ты выяснишь, - сказал Паша. - Как я отношусь к папе, к маме. Кого я теперь с ними отождествляю... Дерьмо! - он плюнул в пепельницу, выдув на колени весь пепел и выругавшись.

Степан Самойлович возмущенно вздохнул, хотел что-то возразить, но промолчал.

- Нет, и во Фрейде что-то есть, - сказал Юра. "Вот, например, где сейчас Зоя?! И почему я из-за этого да напьюсь?.." - Налей еще... Есть одно во Фрейде. Это то, что он первым начал догадываться, почему все в жизни не так... Попытался понять - откуда, из-за чего вся эта тоска...