Сломанная игрушка

— Я признателен ей за помощь, не сомневайся… Но ст?ит вспомнить ее с окровавленным хлыстом над хрипящей Скут, и я не могу… просто не могу ее простить.

Желтые глаза, полные слез, уставились на мыша, и тот еле удержался, чтобы не отвести взгляд.

— Я знаю… Скуталу рассказывала. Но Рейнбоу погибла, спасая нас, и я ничегошеньки не могу поделать…

Подала голос Гайка:

— Алекс Вендар все же не сумел выбить из нее добро. Как ни старался. И можно только восхититься смелостью и волей Дэш.

— Тебе-то почем знать, — буркнул Джерри.

Гайка вздохнула.

— Я слишком долго работала на мистера М. Я видела Алекса и Рейнбоу в клубе. А пару раз — дома, когда шеф хотел быть… более осведомленным. Не могу сказать, что это из тех заданий, которые мне хотелось бы запоминать.

— Только не надо мне тут про трудное детство, — отмахнулся Джерри, — Уверен, в Гигаполисе есть масса синтетов, в том числе и пони, которым пришлось куда хуже.

Гайка не смутилась:

— Это верно. Но я не встречала еще никого, чью личность ломали бы так целенаправленно и так жестоко. И то, что Рейнбоу Дэш Вендар нашла в себе волю быть сильнее этого, только подтверждает правоту Стивена и остальных пони. Добро и дружба — сильнее боли.

Джерри не ответил. Ему до смерти хотелось верить словам мышки. Но горький опыт мешал внутренне согласиться…

* * *

Стивена на ранчо не оказалось.

Как выяснилось, он улетел с Винил Скретч на поиски Октавии и до сих пор еще не вернулся.

Вельвет Ремеди отрезала, что для оказания первой помощи нужен не Стивен, а она, и все пострадавшие были немедленно помещены в лазарет.

Виктор от помощи отказался, только сменил одежду и умылся. Синяки и кровь из носа были просто ничем по сравнению со сломанными ребрами Джерри и расквашенной мордочкой Скуталу, и не требовали вмешательства.

Лиру после укола анальгетика также безжалостно выпроводили вон, занявшись по-настоящему пострадавшими.

Когда же Вик зашел в лазарет проведать раненых, то увидел Рейнбоу Дэш, которая пыталась обойти вороную единорожку и прорваться к постели с бесчувственной Скуталу.

— Вельвет, что с ней? — спрашивала радужная пегаска, причем явно не в первый раз, — Ну скажи!

Она все еще была в платье, отрабатывая проигрыш в споре, правда, распустила косу, и радужные пряди свободно ниспадали на шею и спину.

— Дэш, не мешай, — ответила Ремеди, перегораживая выход в лазарет, — Я тебе уже сто раз говорила!

Рейнбоу услышала шаги и обернулась. Виктор с удивлением увидел, что тени у Рейнбоу поплыли — пегаска явно недавно плакала.

— Ты же обещал! — осуждающе выкрикнула она, и хрипловатый голос прозвучал надломленно от сдерживаемых слез.

Виктор не нашел, что ответить расстроенной в лучших чувствах Рейнбоу, но вмешалась Вельвет.

В голосе единорожки звучал металл:

— Рейнбоу Дэш! Жизнь Скуталу будет вне опасности при условии, что никто, слышишь, никто, не будет крутиться вокруг и толкать меня под копыто!.. Если ты еще не поняла, это я о тебе! Вон отсюда все! Впрочем, нет. Вик, останься, мне понадобится пара рук с пальцами.

Виктор, мысленно поблагодарив единорожку, зашел в лазарет и дождался, когда дверь закрылась.

Скуталу лежала в кровати, и на ее мордочке красовалась регенерирующая повязка.

Вельвет сказала, отвечая на незаданный вопрос:

— Ее жизнь вне опасности. К утру очнется, если ввести стимуляторы, но лучше пусть все идет естественным путем. Я только вправила хрящ и наложила повязку. Останетесь на пару дней…

— Нам надо идти, — перебил Виктор.

— И вам для этого нужна Скуталу? — поинтересовалась Вельвет, мысленно готовясь к полемике.

— Об этом я и хотел поговорить, — ответил он, — Ей лучше будет остаться тут. А мы с Лирой сами как-нибудь…

Вельвет села на круп и взялась за голову копытом:

— О, богини, неужели я слышу здравую вещь от человека? Видать, этот мир не так уж безнадежен… Иди, успокой радужный ураган и скажи, чтобы прилетал не раньше утра. Скут вне опасности и просто спит.

Виктор взглянул на Скуталу.

— Не вздумайте отправляться без меня, — подал Джерри голос с соседней койки.

Его грудь теперь закрывала тугая повязка, а рядом сидела Гайка, нежно, но непреклонно удерживая мыша в лежачем положении.

— Это мятное недоразумение без меня не ступит и шагу, — добавил Джерри, — Я сказал.

— У тебя два ребра сломано! — возразила Гайка.

— В гриве сидеть это мне не помешает.

— Я тебя не пущу… — в голосе мышки послышалось универсальное женское оружие — слезы.

Но мыш оказался настроен решительно. Он привстал и посмотрел в увлажнившиеся глаза Гаечки.

— Тебе придется меня связать… — сказал он, но осекся, когда в голубых глазах сверкнули решительные искорки, — Ох, это я зря…

Виктор подался вперед.

— Гайка, не надо, — попросил он, — Пусть идет.

Мышка смерила парня неодобрительным взглядом.

— А если Серафима очнется и попросится с нами, ты и ее потащишь?

Виктор смутился. Удар попал в цель. Серафима лежала на крайней койке, рассчитанной на людей, и все еще была без сознания. Ей досталось больше всех, и Вельвет диагностировала сильное сотрясение.