Сломанная игрушка

Комната, изрядную часть которой занимала огромная кровать, встретила людей тихим перебором струн и приглушенным светом. На столе лежала на подставке ароматическая палочка, слабо курящаяся и распространяющая сладковатый запах трав…

Сердце Виктора дрогнуло.

Единорожка лежала на кровати, и в сиянии телекинеза парила лира, струны которой перебирали призрачные руки.

— Прошу прощения, — произнесла она знакомым голосом, и сердце Виктора забилось еще чаще, — я немного увлеклась. Желаете сменить обстановку?

Инструмент смолк и лег на прикроватную тумбу.

— Нет, спасибо, — хрипло произнес Виктор и сделал неуверенный шаг к кровати.

— Тебе помочь? — спросила Серафима, но парень замотал головой.

Он подошел вплотную, и пони подняла взгляд навстречу. Сердце облилось кровью при виде знакомой мятно-зеленой мордочки, погребенной под слоем вызывающе яркой косметики. Помада, подведенные глаза, какой-то блеск для шерстки…

На единорожке была полупрозрачная сорочка и просвечивающее темное белье с кружевами. Ну и конечно, неизменный фетиш любителей пони — высокие носочки. Только не из стандартного набора от «Хасбро», а в тон белья и тоже почти прозрачные.

— Лира? Это правда ты? — спросил Виктор.

— Я Лира, да, — кивнула единорожка, — А как тебя зовут?

Парень вздохнул и сел на край кровати. Его пронзило горькое понимание ошибки.

— Меня зовут Виктор. А это Серафима. Ты… наверное, другая Лира.

Пони заулыбалась.

— Я буду такой Лирой, какой захочешь. Хочешь фоновую пони в толстовочке? Или бесстрашную агента Мятную? Дай мне пару минут, и я преображусь. Как вести себя в образе, знаю. Ты совсем не заметишь разницы.

Подала голос Серафима, устроившаяся в кресле:

— Вик, ей могли мозги промыть. Лира, ты помнишь, как здесь оказалась?

Пони, повидавшая и не таких клиентов, повернулась к девушке и пожала плечами.

— Так же как и большинство остальных, — сказала она, — Нас купили и объяснили что делать. Сначала было непривычно, потом втянулись.

— И никто не пытался бежать? — спросил Вик.

Пони привстала и легла так, чтобы видеть обоих людей сразу.

— Были дурехи, но их всегда ловили.

— А ты нет?

— А зачем? Здесь меня кормят, поят и развлекают, — пони кокетливо похлопала ресницами, — Это не самая плохая работа, я пользуюсь спросом. Наверное, людям нравится, когда меня так возбуждают руки и пальцы. Хотите, что-нибудь примем перед тем, как начнем? Что предпочитаете, возбуждающее, или что-нибудь для яркости ощущений?

Виктору вдруг вспомнилось, как в первый день Лира дернула хвостом в ванной от прикосновения рук к спине. Стало неловко от собственного порыва помыть поняшу руками, а не щеткой.

— Нет, спасибо, — упавшим голосом проговорил парень, — но мы правда искали конкретную Лиру Харстрингс.

— Не пойму, чем я хуже, — сказала единорожка, — И, кстати, мне не промывали мозги. Если хотите, могу паспорт показать.

— Можешь просто сказать версию твоей программы? — спросила Серафима.

Виктор вздрогнул, но пони не обиделась.

— Стандарт, два-один-один, — ответила она, — Я не верю в волшебную страну пони, если вы это имеете в виду. Но могу в это поиграть, если хотите — мультик видела. Мне восемь фактических и двадцать шесть биологических лет. Чип синий, медосмотр буквально на прошлой неделе был. Все документы у управляющего, жалоб нет… Вы из инспекции, да?

— Скорее, из благотворительного фонда, — сказала Серафима раньше, чем Виктор успел ответить, — Ты нас раскусила.

Единорожка довольно захихикала:

— Восторженные юноши и девушки, пытающиеся изменить этот мир, как трогательно! Но спасибо. Я польщена, правда.

— А ты не хотела бы изменить мир? — спросил Виктор.

Лира улыбнулась. Совсем как пропавшая, снова заставив сердце парня сжаться.

— А зачем? — спросила она, — Тут и вправду неплохо. А вы, люди, мне даже симпатичны. И я уверена в завтрашнем дне… Чего ради это менять? Ради свободы? Что мне делать с ней в этом мире? В Эквестрию я не верю, и кто я буду за пределами этих стен? Карликовая говорящая лошадь экзотической раскраски? Спасибо большое, обойдусь…

Виктор резко встал и пошел к дверям. Ему больше не хотелось ни минуты быть в этом заведении. Казалось, сами стены уставились на него, а узоры на обоях — смеются над чувствами и идеалами.

— Эй, не переживай так, — снова подала голос пони, — Все нормально, правда. Я желаю тебе найти твою Лиру… и знаешь, я ей немного завидую. Чтобы какой человек ради меня бегал по борделям в поисках…

— Мы пойдем, — сказала Серафима, тоже вставая, — спасибо тебе.

— Да за что же? — удивилась пони, потом вдруг добавила: — Подождите.

На единорожку устремились сразу два вопросительных взгляда.

— Вы уже оплатили час, — заметила та, — Даже обидно, что вы просто так уходите…

Виктор вздохнул.

— Нам совсем не нужно… — начал он, но пони перебила:

— Это я уже поняла. Но мне… — она опустила взгляд, — могут выговор вкатить, если клиенты раньше ушли.

Виктору совсем не понравилось, как это прозвучало. Серафима же отметила, что единорожка серьезно боится последствий, и не хотелось подставлять пони просто ради сорока минут времени.