Сломанная марионетка (ЛП)

Пробегаю глазами вверх и вниз по его телу, в очередной раз не сумев скрыть своего влечения к нему, но каждый раз я думаю: «Хорошо, я могу это сделать. Я могу найти мужчину просто для того, чтобы иметь с ним что-то случайное», Бишоп овладевает моим телом и моими мыслями. Это не совсем справедливо, учитывая, что он, вероятно, уже пошел дальше, но пока это просто не в моих силах. Слишком рано.

Я останавливаю его рукой, чувствуя, что он собирается перейти на территорию свиданий.

— Пожалуйста, не надо. Не сейчас.

Он ухмыляется.

— Я могу и не сейчас.

Передавая ему свое едва тронутое пиво, я улыбаюсь ему.

— Я лучше пойду, но увидимся завтра?

— Ага, в 9 утра, — соглашается Джесси.

Я киваю, поворачиваюсь на каблуках и выхожу за дверь. Решив, что оставшуюся часть пути до нашей квартиры пройду пешком, а не вызову такси, я в, конце концов, добираюсь до главного пляжа. Спустившись по песчаным ступенькам, вдыхаю густой, соленый океанский воздух и закрываю глаза, отгородившись от любого шума, кроме грохота волн и стрекота сверчков в кронах деревьев. Новая Зеландия прекрасна, в этом нет никаких сомнений. Но я скучаю по дому в США. Не знаю, что происходит дома. Никто не нашел меня, или никто не искал — не уверена, что верно из двух.

— Ты в порядке? — Татум спускается по ступенькам и подходит к тому месту, где я стою. Сажусь на песок и подтягиваю колени, волосы падают на плечи.

— Не совсем.

Тейт опускается рядом со мной, ее длинное пальто плотно обернуто вокруг тела.

— Ты носишь одежду под ним?

— Что? — Она невинно хлопает ресницами. — Конечно, да! И еще... — Она достает бутылку виски и, как я уверена, косяк. — Та-да!

Я качаю головой и смеюсь.

— Ты — горячая штучка, ты знаешь это?

— Знаю, — вздыхает подруга, положив голову мне на плечо. — Будешь со мной горячей штучкой?

Я сглатываю, глядя на темный океан, гадая, что скрывается по ту сторону того, что кажется бесконечной водой.

— Да, думаю, я готова стать именно такой.

Мысли о Бишопе и моем отце гложут меня с тех пор, как я уехала из США. Может быть причина, почему это не так сильно влияет на Татум, в том, что она всегда под кайфом или пьяна, или занимается сексом. Хотя я не готова к сексу — и я даже не знаю почему, ведь мы с Бишопом не были вместе — я все еще чувствую, что предаю его. Хотя какое мне нахрен дело до того, предаю ли я его? Он предал меня! Он лгал, обманывал, манипулировал и убил кого-то. Он точно...

— Прекрати это, Тейт, — шепчу я сквозь слезы, когда у меня перехватывает горло. Одинокая слезинка стекает по моей щеке, и Татум ловит ее указательным пальцем. Затем берет меня за подбородок, поворачивая меня лицом к себе. Она смотрит мне в глаза, и на секунду она кажется совершенно трезвой.

— Мы вместе остановим это, Мэдс.

Сглотнув, я киваю и забираю у нее косяк. Прикуривая, подношу его к губам и глубоко вдыхаю, пока легкие не загораются, а горло не превращается в камень. Выдохнув дым, я начинаю кашлять, поэтому выхватываю виски из ее рук, передавая ей косяк. Открутив пробку, стучу себя по груди, затем подношу горлышко к губам и глотаю, позволяя жгучему дешевому виски покрыть мое и без того пересохшее горло.

Татум ложится на спину с зажатым между губами косяком, и я лежу рядом с ней, звезды плавают в бездне темной сферы, бутылка виски между пальцами, а мои волосы разметались по песку.

— Как ты думаешь, Тейт, ему когда-нибудь было не все равно? — шепчу я, наклоняя голову и глядя на южный крест, который ярко горит в небе.

— Бишопу? Нет. Нейту? Да. — Она громко кашляет, ударяясь себя в грудь. Я сажусь и пью, пока от жжения не немеет горло, а голова не начинает пульсировать от опьянения. Татум передает мне косяк. — Прости, Мэдс. Я просто не думаю, что ему не все равно. Но я бы не стала принимать это на свой счет. Ему плевать на всех и вся. — Я раскуриваю косяк, на этот раз затягиваясь подольше, чтобы усилить кайф, а затем медленно выдыхаю.

— Почему, бл*дь, я не могу заставить себя потрахаться.

— Это случится, детка. Я сказала, что ему все равно. Я прекрасно понимаю, что это так.

— Я глупая.

— Нет. — Татум качает головой, протягивая мне виски. — Нет, не глупая. Ты — Мэдисон Монтгомери, и ты — сука, которая чувствует, Мэдс. Это большое дело. Больше людей должны чувствовать.

— Чувствовала, — шепчу я, мои слезы уже высохли. — Они использовали меня как свою марионетку. Теперь я сломлена.

— Сломанная, но горячая, и которая, кстати, нашла горячего татуировщика!

Я смеюсь, втягивая нижнюю губу в рот.

— Он немного горяч, да?

— Немного? — Татум выглядит обиженной. — Милая, он вполне сойдет тебе до нашей следующей остановки.

— Ты уже решила, куда мы поедем дальше? — Говорю невнятно, мои глаза сужаются, пытаясь сфокусироваться на ней.

— Мммм, Милан?

— Испания? — спрашиваю я, потрясенная. — А как насчет Лондона? Может, Бристоль?

— Почему?

— Не знаю. Просто очень хочу найти горячего британского парня.

— Чтобы трахаться или чтобы жаловаться мне на то, что ты не можешь трахаться?

Я смеюсь, пихая ее плечом.